Он протянул ее мне, и я, сунув карту за пазуху, повернулся, чтобы посмотреть на врагов.

Первый почти добежал до места, где мост сужался; Гаррет поднял короткий меч и щит и шагнул вперед, чтобы встретить воина. Раздался звон металла о металл, а потом – более глухой звук клинка, пронзившего ткань, плоть и кость.

Я повернулся и, оставив лук и колчан, но захватив щит и меч, побежал к южному берегу.

Две женщины почему-то задержались на краю моста. А потом, к своему смятению, я увидел, что враги стоят на обоих берегах – наверное, они некоторое время наблюдали за нами, ожидая, когда мы попадем в ловушку посреди моста. В следующий миг я разглядел, что у воинов, собравшихся полукругом перед женщинами, темная кожа и они в доспехах из синих металлических колец.

В утреннем свете клинок сверкнул красным, и я услышал вопль женщины. Я побежал быстрее. Противников было четверо или пятеро – не слишком много, если я атакую быстро и решительно.

Один из них держал за ногу ребенка. Я услышал, как одна из женщин начала кричать; слова ее лились невнятным потоком и оказались напрасны. Ребенка швырнули высоко вверх, он перелетел через парапет и упал в воду. Женщина завопила тонким высоким голосом; похоже, она была на грани безумия. Вопль ее внезапно оборвался, а потом двух других детей тоже швырнули в реку, и их унесло течением.

Воины слишком увлеклись бойней, чтобы заметить меня.

В конце концов, может, это и не ловушка. Я понял, что передо мной совсем другие люди, не те, с которыми мы сражались на мосту. Воины с северного берега пытались спасти своих женщин и детей, а мы помешали им и даже погнали пленников к их облаченным в синие доспехи врагам.

Я увидел удивление на лице одного из мужчин, когда я щитом и мечом сделал выпад вправо и влево. Прорвавшись мимо противника, я побежал вверх по склону к маленькой роще. Пускай погонятся за мной; после того что они сделали, я только порадуюсь этому. Они были убийцами женщин и детей, и их осталось всего трое – я буду доставать их по одному. Самый проворный умрет первым.

Деревья росли кругом. Едва ворвавшись в рощу, я резко остановился, удивленный открывшимся передо мной зрелищем. В роще находились пять человек: одна женщина и четверо мужчин – высоких, худых, темнокожих, с крючковатыми носами, с похожими как две капли воды лицами. Одетые все в те же странные синие доспехи, воины стояли по двое слева и справа от женщины, восседавшей на создании, какого я никогда в жизни не видел. Размером с лошадь, но с более толстыми ногами и почти вдвое длиннее лошади, тварь имела плоское рыло и острые, загнутые вверх клыки, но глаза ее казались почти человеческими и изучали меня со смесью интереса и злобы. Дальним родственником этого создания мог бы быть дикий кабан; несмотря на округлое тело, под черной шкурой играли мускулы…И с широкой спины этой твари, с высокого седла из красной кожи, женщина высокомерно глядела на меня.

Я опустил меч и щит и завороженно уставился на нее.

Она была молодой, чуть старше подростка, но с решительным властным лицом, с кожей удивительного бледно-зеленого цвета. Но, посмотрев на ее рот (я вспомнил рассказы о загадочных созданиях за Барьером, которые якобы не нуждаются в пище благодаря способности поглощать энергию прямо из солнца), я увидел два ряда идеальных белых зубов. Она накрасила губы черным, как женщины в галерее Арены 13, и завязала длинные черные волосы на затылке. На поясе, перехватывающем платье из простого белого хлопка, висели два красивых кинжала с рукоятями в виде головы барана, шею женщины украшал узкий черный медальон с маленькими рунами. Потом я заметил на ее лбу небольшую татуировку в виде листа серебристого папоротника и живо вспомнил фигуру, которую образовали в небе летающие создания.

Внезапно у меня закружилась голова…Я едва сознавал, что делаю. Все мысли о недавно случившемся, стерлись из моей памяти.

Как во сне, я поднял меч, салютуя, и вернул его в ножны.

Губы женщины растянулись в улыбке, но выражение ее лица было надменно-снисходительным. Она протянула руку, направив на меня указательный палец, и пурпурная искра, сорвавшись с его кончика, устремилась ко мне.

Сердце мое дернулось и остановилось, горло перехватило, и я почувствовал, что падаю…

Когда снова открыл глаза, я стоял рядом с рекой, возле той женщины на странном создании. Я дрожал всем телом от холода и, опустив глаза, увидел, что раздет догола. У меня все забрали – оружие, кольчужную рубашку, одежду и ботинки.

Ко мне вернулась память, и при мысли о карте меня захлестнуло отчаяние. Они забрали и карту! Неужели все наши усилия были тщетны и бедный Гаррет погиб напрасно?!

Тут я заметил, что у меня скованы запястья и от них к седлу диковинного существа тянется цепь. Еще одну цепь мне накинули на шею сзади, не давая подойти к твари. Обе цепи были туго натянуты, и когда я попытался разглядеть, кто тянет меня назад, я почувствовал, как что-то кольнуло меня между лопаток. Горячая боль прострелила спину, невероятно сильная при таком небольшом уколе, заставив меня задохнуться и немедленно повернуть голову вперед. Но все же я успел мельком заметить синюю кольчугу одного из помощников женщины. Все четверо воинов, без сомнения, находились где-то позади меня.

Женщина повернулась в седле и посмотрела на меня сверху вниз, и впервые я увидел в ее глазах жестокость.

Тварь тяжело двинулась к мосту, и мне пришлось, пошатываясь, последовать за ней. Ковыляя, я посмотрел влево и увидел бледнокожих воинов, стоящих в кругу на речном берегу. Они были одеты так же, как те люди, с которыми мы недавно сражались, но выражение их лиц было угрюмым и непокорным. Однако стоило женщине на них посмотреть, все они, как один, опустились на колени на траву и низко склонились, коснувшись лбом земли.

Мы двинулись через мост, и когда добрались до того места, где он сужался, бока твари царапнули по камню.

Мы дошли до центрального пролета, и там, к своему ужасу и смятению, я увидел голову Гаррета, насаженную на пику на парапете. Я заплакал, а женщина повернулась в седле и снова посмотрела на меня с жестокой улыбкой.

Я подумал о том, что Гаррет видел во сне свою смерть – и сон оказался вещим. Никогда он не отправится в поход вместе с армией гентхаев, но я позабочусь о том, чтобы память о нем жила, чтобы он погиб не напрасно. Хотя карта моего отца исчезла, я все еще помнил, что было на ней нарисовано, и решил везде, где только можно, мысленно добавлять к ней новые детали.

Но сейчас я в первую очередь был полон решимости выжить. Я уцелею и вернусь в Мидгард со знаниями, которые обеспечат нам победу. Эта решимость не оставила места отчаянию.

«Мне еще столько всего надо узнать», – подумал я.

Воины, с которыми мы сражались на мосту, выглядели почти варварами; они не будут страшны конной армии гентхаев. Совсем другое дело – люди в синих доспехах.

«Какую силу пустила в ход женщина, чтобы заставить меня потерять сознание? – гадал я. – В чем источник этой силы?»