*********

— Ух ты! Покрасилась? — первое, что произносит Валерия, как только я захожу в лифт. 

Смущение и дискомфорт сковывают меня, но я всё равно заставляю себя улыбнуться и кивнуть. Такие радикальные изменения во внешности редко остаются незамеченными, так что всё в порядке. Я ведь этого и хотела? Измениться, чтобы выглядеть лучше.

— И постриглась, да? — Лера двигает головой из стороны в сторону, внимательно оглядываю мою новую причёску. — Идёт тебе. Прямо другой человек.

На последней фразе я ёжусь, но снова говорю себе: «Ничего страшного». Другой человек — это хорошо. Значит, изменения даже эффектнее, чем я ожидала.

— Привет, — машу рукой Лене за стойкой и трусливо ускоряю шаг. 

Покраситься и изменить причёску, оказывается, лишь полдела, а вот с достоинством принести всё это на работу — задача посложнее. 

Какая-то я нелогичная. Хочется, чтобы улучшения не прошли для окружающих бесследно, но едва они пытаются их прокомментировать, возникает желание спрятаться. Может быть, со временем привыкну и станет лучше.

В кабинете я немного успокаиваюсь и пытаюсь поймать недавнее настроение. Трогаю кончики волос и вспоминаю выражение лица девушки-мастера в тот момент, когда она наносила краску. «Какие у вас густые и плотные волосы. По-белому завидую». Это впервые, когда девушка, причём довольно симпатичная, сказала, что завидует мне. Той, что привыкла считать себя самой обычной.

Щёлкнув по клавиатуре, снова замираю, сфокусировавшись на ногтях. Обычно я делаю гигиенический маникюр с прозрачным покрытием, а сейчас внезапно думаю: как было бы хорошо попробовать что-то другое. Может быть, нежно-розовый цвет или даже глубокий красный... Кладу руку на ежедневник и представляю, как алые ногти контрастируют с синей кожаной обложкой. Так, всё, хватит. Я снова увлекаюсь. О маникюре подумаю потом. В смысле в обеденный перерыв или после работы. А может, вообще оставлю эту идею. И кстати, где Римма Радиковна? Сегодня она должна была вернуться.

Почему на месте нет главного юриста компании, выясняется через полчаса, когда звонит Глеб Алексеевич Матросов, наш генеральный.

— Римма Радиковна на больничном. — В своей излюбленной манере он коротко нарубает слова. — Через пять минут будь в зале совещаний.

Я успеваю пискнуть «хорошо», перед тем как он отключается. Что ж. Генеральную уборку, очевидно, придётся отложить ещё на неделю, а глажка белья целиком ляжет на Василину. Скоро мне будет впору перед ней извиняться. И нужно не забыть позвонить Римме Радиковне—  справиться, как у неё дела. 

По инерции вновь ощупав волосы, гашу монитор и подхватываю ежедневник. За две недели отсутствия начальницы я привыкла иметь тет-а-тет с генеральным и постепенно перестала переживать, что в некоторых вопросах мне не достаёт опыта и компетенции. Просто приходится задерживаться, чтобы дважды перепроверить всё как следует, что по большому счёту не так уж и катастрофично. За неимением женских амбиций, всё моё честолюбие сконцентрировано на работе.

На всякий случай постучавшись, я вхожу в зал совещаний и моментально каменею при виде трёх пар глаз, устремившихся на меня. В левой половине груди гулко барабанит, тело окатывают волны озноба. И отнюдь не потому, что я попала под прицелы взглядов Глеба Алексеевича и Дивеева, хотя и это чрезмерная нагрузка на нервы... Я не могу пошевелиться, потому что рядом с ними сидит Дан. То есть Громов. 

— Здравствуйте, — роняю я и зачем-то склоняю голову на манер верховой лошадки. Прижав к груди ежедневник, пробираюсь на свободное место и, неуклюже приземлившись на стул, издаю смущённый смешок: — У нас сегодня трое на одного, да?

Бо-оже. Ну какого, как Василина говорит, хрена? «Трое на одного, да?» Когда у нас стало принято шутить в присутствии руководства? 

Генеральный и его заместитель оставляют мою шутку без комментариев, а вот Дана она, похоже, повеселила. Склонив голову вбок, он открыто демонстрирует улыбку. Выходит, он не соврал, что у него появились дела с Глебом Алексеевичем. И судя по стопке бумаг, лежащих перед ним, он действительно пришёл сюда с договором. 

Опустив глаза, я делаю вид, что занята поиском нужной страницы ежедневника, для того чтобы иметь возможность хотя бы чуточку прийти в себя, а когда вновь поднимаю голову, то вижу, что Дан всё ещё смотрит на меня. Обведя взглядом мои волосы, он выразительно поднимает брови. Я не сильна в невербальной этике, но тут понимаю: он говорит, что заметил и ему нравится. 

А вот и новый инсайт. Недостаточно просто покрасить волосы и выдержать вопросы коллег. Нужно ещё научиться не краснеть, как клубника на грядке, когда тебе пытаются делать комплименты.

Моё смущение Дана, кажется, забавляет, потому что он и не думает отводить взгляд. Краснеть сильнее некуда, поэтому я с укором смотрю на него в ответ. «Хватит уже», — беззвучно говорю ему, расширив глаза, и, не сдержавшись, выпускаю наружу краешек улыбки. На красивых людей, которые умеют улыбаться так, что дух захватывает, злиться невозможно.

— Знакомьтесь, если ещё не знакомы, — подаёт голос генеральный. — Громов Дан Андреевич, мой давний знакомый и будущий партнёр. Татьяна Викторовна, заместитель главного юриста. Пока Римма Радиковна на больничном, договором будет заниматься она.

Хорошо, что рукава рубашки длинные и никому не заметны мурашки, выступившие на моих руках от этих слов. Сердце ни на секунду не получает успокоения. Во мне кипят волнение и азарт. Работа над партнёрским договором — это большая ответственность и огромный шаг вперёд. Страшно, но ведь когда-то нужно начинать? 

— Тогда мне стоит узнать, о каком партнёрстве пойдёт речь, — говорю я, заставляя себя посмотреть по очереди на каждого из сидящих, включая Дивеева, который не принимает участия в беседе. Просто чтобы его не обижать.

— Всё довольно просто, Татьяна Викторовна, — вступает Громов и переводит взгляд на Глеба Алексеевича: — Я сам поясню, если никто не против?

Сейчас он говорит по-другому. Шутливая вальяжность исчезла из его голоса, который звучит с энтузиазмом, но без толики пафоса, присущего людям на высокопоставленных должностях. Он разговаривает со мной как с хорошим знакомым, которому вверяет перспективный бизнес-план за чашечкой кофе. 

— …«Кристалл» занимается производством и поставкой тары на всю страну, а я хочу продавать её за пределами нашей родины. Логистика, контракты, общение с дотошными европейцами — на мне. Это, — Громов накрывает рукой договор и придвигает его ко мне, так что на секунду невероятно длинные пальцы оказываются в каких-то десяти сантиметрах, — договор, составленный моими юристами. Основные моменты мы с Глебом Алексеевичем обговорили, конечную цену пока согласовываем. 

— Забери к себе и как следует изучи, Татьяна, — распоряжается генеральный. — Со всеми правками сначала ко мне. 

— Сразу оговорюсь, что договор — почти копия того, который вы в прошлом году подписывали с «Вегой», — не без усмешки комментирует Дан. — Костя Коровин от них ушёл и любезно меня проконсультировал.