Вдавив собственные ногти себе в горло, она обхватила трахею и с хрустом начала отрывать ее от позвоночника, продолжая при этом кричать, но уже с хлюпающим гортанным звуком:

— Я слышу его! Я слышу…

Изрыгнув кровью прямо на рубашку и ботинки Джейка, она все же оторвала свою трахею, и улыбнувшись, показала ее перед собой. Упав на колени, и истекая кровью, поползла к нему, нежно хватаясь руками за ноги, за икроножные мышцы, за бедра и за пах. Окровавленной щекой прислонилась к его ширинке, начав скользкими пальцами ее расстегивать. Хорнет отшатнулся назад, и тогда девушка снова поползла к нему, но не успела. Умерла от потери крови, шваркнувшись лицом об плитку на полу.

Вдали раздался шум. Тройка мужиков, ревя как медведи, громила кофейный автомат. Они ломали себе руки, разбивали лбы и кулаки, пытаясь пробиться в железные внутренности кофемашины. Наконец оттуда начала бить струя кипятка, под которую собрались все, кто был вокруг. Горячущая бурая вода облила всех, кого только смогла. В воздух подался белесый пар, и мгновенно тошнотворно запахло сваренным в кофе мясом. Несколько человек упали замертво. А те, кто уцелел, смогли еще на последок засадить друг другу в неповрежденные горячим кофе места. Просто животная похоть овладевала всеми, кто был еще жив — пол жертвы уже не имел абсолютно никакого значения. Хорнет едва отбился от троих бросившихся к нему изуродованных кипятком мужчин. Он высадил шесть пуль и попал лишь два раза. Третий упал от потери крови и сильнейших ожогов на лице. Но даже после этого продолжил ползти к своей цели, и умер у самых ботинок Джейка.

Повсюду была кровь, кофе и дерьмо. Мертвые овосковевшие лица, замаранные желтой семенной жижей. Люди перестали быть людьми. И все твердили одно и то же, иной раз прерываясь в своем дьявольском пиршестве:

— Я слышу его! Я слышу его!

Около самого кабинета Гримсона на Джейка бросился один из его подчиненных. Этого негра он практически не узнал: лицо было невероятно перекошено от безумия, а пожелтевшие глаза не знали на что им посмотреть, и постоянно вращались в орбитах. Завопив, чернокожий сжал и разжал кулаки, стараясь схватить бывшего начальника, но не успел — последний патрон оказался в его коленке. Джейк едва успел выстрелить и отбился от ползущего к нему негра только дверью кабинета.

— Сэр! — что было сил заорал Хорнет, и остолбенел. То, что он увидел, было уже ожидаемо.

Полковник жадно насиловал мертвую секретаршу на своем столе. А вторая, держа в руках обломки стекла, резала себе глаза, дьявольски улыбаясь во все свои тридцать два белых зуба. Рыча, Гримсон свободной рукой взял еще живую секретаршу за волосы, и резко вогнал свой главный орган прямо ей в пустующую глазницу.

— Хорнет! Хорнет! Пошел ты, ублюдок! Ты коммунистический ублюдок! Здесь повсюду коммунисты! Одни гребанные коммунисты повсюду!

— Твою мать… — от осознания того факта, что перед полковником лежит заряженный пистолет, а его обойма пустая, Джейкоб прижался спиной к закрытой двери, в которую бился раненный в колено негр. — Вот сука!

— Давай, вот так, сучка! — приговаривал он своей истекающей кровью, но довольной до дрожи в коленях секретарше. — Глубже, сучка! Коммунисты! Я истреблю всех коммунистов! Они будут гореть в аду! Коммунисты! Коммунисты! Нужно было их убить — всех! Убить их женщин, убить их детей, убивать их даже в виде их поганого семени! Потому что они недостойны жить в нашем мире, они недостойный существовать.

И вдруг он рванул свободную руку вверх, входя все глубже в голову уже мертвой и бледной секретарши:

— Хайль Гитлер! Хайль Гитлер!!!

Последнее Джейк услышал уже за дверью. Страх припер его настолько сильно, что он пробежался по спине бьющегося в агонии негра и, выбросив пустой пистолет в сторону, снова бросился по лестнице наверх. Теперь его интересовала только одна жизнь во всем этом треклятом бункере. Жизнь Саманты.

На этаже, где она жила, история повторялась абсолютно точно так же. Слышался шум и гам, люди смешивались в единое кроваво-костяное месиво, и убивали друг друга, любили друг друга и с неимоверным усердием пытались добраться до кофе из автоматов. Они крушили все подряд, раздевались и танцевали в сплошной толпе, сплетаясь языками с другими такими же. Девушки обливали груди кровью и до блаженного возгласа из хрипящего рта сжимали их, что было сил. Манили к себе мужчин и впивались в них зубами, губами, старались выцедить каждый грамм их живительной влаги. А мужчины били их по глазам, хватали за их распутные языки и со склизким звуком пытались выдрать из глотки, чтобы высвободить место для своего единственного сейчас друга, что был пониже. Стоны, крики и бесконечный дьявольский хохот, откуда-то из кабинетов, хриплые возгласы и бой стекла, которым на лоскуты распускали кожу на еще живых телах. Джейк еле успевал отбиваться от этого всего, просачивался в сантиметрах от окровавленных зубов с объеденными губами, которыми его пытались зацепить и укусить. Перешагивал через трупы, которые сжирали оголодавшие служащие в рубашках и с бейджиками, и которые утаскивали к себе всякие любители доступного секса. Иногда это были уже даже объедки, две ноги без верха, с торчащим сломанным позвоночником и рваным мясом по краям, шматы которого разлетелись как нимб. Реже — верх, где еще болталась безучастная голова с застывшим обезумевшим взглядом и изувеченным, разорванным ногтями лицом, с трясущимися грудями, за которые хватались все, кому не лень.

Хорнет откинул от себя одного бросившегося на него очкарика. Едва сумев не заглотить брызнувшей крови, отшатнулся к стенке и мгновенно потерял опору. Дверь кабинета Сэм была не закрыта, и он рухнул на пол, мгновенно услышав ее крик:

— Джейк!

Он поднял взгляд и увидел, как с нее сдирают одежду трое мужчин, а одна девушка лезет между ее ног, облизывая голые зубы без губ.

— Я слышу его! — рявкнул кто-то из мужчин, вцепившись зубами в лифчик Саманты. — Помогите мне! Я слышу его!!!

— Джейк, помоги мне! — верещала Сэм, пытаясь отбиться. Одному из нападавших она сломала челюсть, но он с новой силой прижал ее шею к рабочему столу.

Хорнет растерялся, но мигом заметил лежащий на полу и залитый кровью склизкий Кольт. Точно тот самый, который он тогда увидел в тумбочке девушки, и который показался ему тяжелым. Теперь, он подполз к нему быстро, и обхватил так, что тот, под напором, чуть не провернулся в руке из-за скользкой крови. Удержав пистолет и быстро его подняв, Джейк выстрелил. Пуля заскочила точно в глаз безгубой девушки. Но та не упала, схватилась