Несмотря на холод, царивший вокруг, торс Дамиана был горяч и обхватывал меня всю, не позволяя выхватить руку и зарядить ему то, что он заслужил – хорошего леща.

– А ты не думала, Сандерленд, что если у тебя найдут яйца, то отправишься на костер ты, а дрянная девчонка? – склонился ко мне Дамиан, жарко зашептав на ухо, по прежнему обездвиживая меня своим захватом.

– А ты не думал, что яйца вылупились и теперь в твоей комнате найдут несколько маленьких воплоскурчиков, а дрянной мальчишка? – прошипела я ему в унисон, дергаясь, пытаясь ослабить хватку.

Дамиан вздрогнул. Кажется, такой вариант развития событий он не предполагал.

– Что тогда будет с тобой? Четвертуют? Разберут на декокты? – добивала я его.

– Ничего не будет! – прорычал он, но уже не так уверенно. – Мне гарантировали, что они дохлые!

Он сжал меня еще сильнее, а его наглые пальцы проскользнули под низ пижамной маечки. Под мои возмущенные наглостью рывки они начали ощупывать камушек пирсинга, а потом Дамиан громко вскрикнул «Ай!» и отпрыгнул от меня, тряся шаловливым пальцем в воздухе.

– Меня укусило что-то! – начал он слизывать выступившие капельки крови, – Что там у тебя, Сандерленд?!

А это мой дорогой деверь, твои яйца! Причем дохлые! Мохнаточка скорее всего. Это она облюбовала мой пирсинг и вряд ли подпустит кого-то другого к своей вотчине. Но я естественно этого не скажу, у меня есть легенда по правдоподобнее.

– У меня блохи, Дамиан! А теперь они переползли на тебя, будешь знать, как зажимать красивых девушек.

– Это кто тут красивая девушка? – Дамиан ожесточенно почесал руку, потом пошкрябал щеку с трехдневной щетиной, а потом попытался достать до спины, но ничего у него не вышло. – Ах ты ж зараза такая!!! – кинулся он за мной.

Дамиан не догнал меня всего каких-то пару шагов, как над плацем пронесся тревожный шепоток, что мол идут ректор и преподы. Гудящие студенты постарались затихнуть, а я постаралась добраться до Морган как можно ближе. Замерзла в пижамке до ужаса, так что даже ноготки немного посинели от холода. Интересно, паучатам моим не страшен холод? И хотя их греет тепло моего тела, но чисто по-матерински я переживала за свой выводок.

Ректор и преподы прошествовали в середину плаца, а студенты почтительно расступились в круговую перед ними и с любопытством глядели на весь ректорский состав.

Рабочие быстро устанавливали в центре не то ширму, не то загончик, в общем, какое-то пространство, наполовину закрытое от любопытных студенческих взглядов.

– Господа студенты! – слово взяла почетная магесса Королевской Академии, профессор физической магии Жабелла Мерзоити.

Это имя невероятно шло всем трем ее подбородкам и бородавкам на них, самая настоящая Жабелла. А по характеру истинная Мерзоити.

– Нами был произведен тщательный обыск ваших комнат, который увы, ничего не выявил. Но мы обязаны разыскать запрещенные предметы, потому что знаем, что они были пронесены в стены Академии. Прошу вас внимательно…

– Дейзи! – окликнул меня знакомый голос.

Я обернулась. Кристиан Ротенбергский, пользуясь тем, что всеобщее внимание было обращено к Жабелле, оказался рядом со мной, взирая с высоты своего двухметрового роста.

– Вы замерзли, мисс Сандерленд, почему не взяли с собой верхнюю одежду? – Кристиан позволил себе огладить взглядом мои голые плечи, но спускаться ниже не стал.

– Я взяла плед, но отдала его Морган. – захлопала я ресницами.

– Каждый из вас будет вызван сюда и проверен лично мною и моими коллегами на предмет нахождения запрещенных предметов, либо живых существ на своем теле. – не унималась Жабелла.

Я сглотнула и с ужасом уставилась на ректора. Мерзотная профессорша первым делом увидит моих паучат, и тогда хана Мохнатке, блошкам, а заодно и мне!

Чего я искала в этих огромных горячих глазах, цвета темного молочного шоколада, расплавленного на печи, я не знала. И даже подумать не могла, что произойдет в следующее мгновение.

Кристиан Ротенбергский, ректор Королевской Академии, тот самый противный тип, что отказался брать взятку с моего отца, начал поспешно расстегивать пуговицы своего сюртука, сорвал его с себя, и подался ко мне, укрывая им мои голые плечи.

– Вы воспользовались тем, что я вам принес? – шепнул он мне в волосы, в момент укутывания своей вещью.

– Нет, господин ректор, – так же тихо ответила я, – не успела…

– Хорошо. – бросил ректор быстро выпрямляясь, и поспешно отошел от меня, вернувшись к Жабелле в центр круга.

Что именно хорошо-то, а господин ректор? Что госпожа Мерзоити пропустит меня сквозь свою магию и выявит моих паучат? Это хорошо? О да, господин, Ротенбергский, это просто прекрасно! Ну да, пожалуй, для вас это и впрямь хорошо. Нет меня и нет проблем – все, как завещал еще один мерзотный тип, господин Жуковски.

Не смотря на царивший хаос в моей душе, сюртук ректора согревал меня, иначе я и не знаю, как бы выдержала стоять тут на плацу полуголая под пронизывающим ледяным ветром раннего утра. И пахло от сюртука приятно. Свежестью и дорогим мужским парфюмом. Ммм… вкусно!

Пока я нежилась, согреваясь приятным теплом, начали вызывать на осмотр. Студенты боязливо подходили к ширме, Жабелла колдовала над ними замысловатыми пассами и отпускала мирно по своим комнатам.

И что же мне делать, ведь заметут?! Как пить дать засекут моих малышей! А они не слезут с меня, даже если попытаться снять их. Прискачут обратно, но если на минуту предположить, что не прискачут – все равно перепугают публику своим видом и их еще чего доброго затопчут! Нет, снимать с себя мальцов – не вариант! Нужно срочно что-то придумать!

– Эй, Морган! – потихоньку пробралась я к подруге.

– В чем это ты? – так же тихо поинтересовалась она.

– Да так, одолжили, чтобы не замерзла! – ответила я неопределенно и смутилась.

– Слушай, Дейзи, тебе надо что-то с пауками придумать, Жабелла вмиг просечет фишку!

– Они не снимаются… – в ужасе пробормотала я. – Я не знаю, что… может сбежать отсюда? А? Махнуть через забор и…

– И сразу на тебя все подумают. Еще хуже сделаешь! – отрезвила меня подруга. – Должен быть другой выход!

– Дейзи Сандерленд! – пролетел над плацем голос Жабеллы.

Мы с Морган многозначительно переглянулись, но господин ректор тут же инициировал какое-то небольшое совещание среди преподавательского состава, и под гулкий стук моего сердца преподаватели что-то тихо обсуждали в течение нескольких минут. Ротенбергский тихо, но твердо убеждал их в чем-то, а Жабелла трясла подбородками и качала отрицательно головой, поджимая тонкие сухие губы. Не соглашалась с ним, жаба такая! Но Кристиан, в итоге настоял на своем, спокойно и ровно, как он всегда это делает.