Взглянув на его профиль, Нола почувствовала, как бьется ее сердце, но совсем не от гнева. Хотя сейчас это глупое влечение не имело никакого значения. Главное сейчас было сесть на самолет, а это можно было сделать только в том случае, если Рам выяснит, кто отец.

Так почему бы не сказать ему правду?

Расправив плечи, Нола встретила его взгляд.

– Хорошо, – сказала она. – Ты отец ребенка.

Рам ничего не ответил. Он просто стоял и смотрел на нее, не мигая, своими серыми глазами.

– Я знаю, что ты не хочешь иметь никаких обязательств, поэтому я не ожидала увидеть тебя здесь, – быстро проговорила Нола. – Поэтому я ничего не сказала тебе.

Рам внезапно ощутил на себе взгляды людей. Вокруг них вдруг умолкли разговоры и возникла тишина. Взяв ее чемодан, он сказал:

– Пойдем поговорим в другом месте.

Повернувшись, Рам решительно пошел через зал. Впрочем, он не знал, куда идет и что будет делать.

«Ты скоро будешь отцом!»

Эти слова он никогда не желал услышать.

И вдруг – бац! – это произошло.

Сквозь затуманенные мысли он увидел два свободных кресла возле торговых автоматов и направился к ним.

Голова у него кружилась. Поняв, что Нола беременна, он думал, что почувствует возмущение и досаду. Но, к его удивлению, он почувствовал решимость. Решимость стать частью жизни своего ребенка.

Сейчас ему нужно было убедить в этом Нолу.

Взглянув на Рама, усевшегося в кресле возле автоматов, Нола возмущенно выдохнула. Как он посмел? Он думал, что она последует за ним, как послушный щенок? Ведь она сказала ему правду, что еще он хочет от нее?

Может быть, ей надо просто уехать отсюда, сесть на электричку, спрятаться в каком-нибудь маленьком отеле? Ей надо показать Раму, что она не собирается подчиняться ему.

Однако, хочет она того или нет, этот разговор должен состояться, или она никогда не сядет на самолет.

С возмущенным видом Нола прошла через зал и села рядом с ним, проигнорировав довольную улыбку на его лице.

Между ней и Рамом было необыкновенное сексуальное притяжение, но они не доверяли друг другу. Все их разговоры заканчивались спорами, и единственный раз они пришли к согласию тогда, когда им не надо было говорить.

В ту ночь антагонизм между ними бесследно исчез, и они растворились друг в друге, их тела слились в одно целое…

Нола сглотнула.

Но секса было недостаточно для поддержания отношений. И одна страстная ночь, какой бы она ни была сказочной, не могла изменить ее взгляды. Нола считала, что лучше быть матерью-одиночкой, чем иметь отца, который всегда остается за дверью, в буквальном и переносном смысле.

Выдохнув, она медленно повернулась к Раму:

– Послушай, то, что случилось три месяца назад, было ошибкой.

Он задержал взгляд на ее лице, затем покачал головой:

– Это не было ошибкой, Нола.

– Я не говорю о ребенке, – быстро сказала она.

Их взгляды встретились.

– И я тоже.

И вдруг в ее сознании всплыли образы той ночи, и Нола, задрожав всем телом, едва сдержала себя. Ей вдруг захотелось прижаться к нему и снова поцеловать эти красивые губы.

Судорожно вздохнув, она отвела взгляд, стараясь не замечать мурашек, пробежавших по ее коже.

– Ты сказал, что хочешь покончить с этим, но мы не сможем, – срывающимся голосом произнесла она. – Потому что у нас ничего и не начиналось. У нас была всего одна ночь, разве не так?

– О, я помню каждое мгновение этой ночи. И ты тоже, Нола. – Его глаза блеснули, и в ответ мгновенно участился ее пульс. – Но наша короткая ночь теперь имеет долговременные последствия. – Он кивнул на ее живот.

– Не для тебя. – Нола упрямо взглянула на него, и в ее синих глазах мелькнула тоска. – Если у нас и была какая-то связь, то она давно исчезла.

– Если учесть, что ты беременна от меня, то ты торопишься с выводами, – тихо сказал Рам. – Предлагаю продолжить наш разговор через несколько дней. А пока я отвезу тебя в город. У меня есть квартира, в которой ты сможешь остановиться. А я тем временем поговорю со своими юристами по поводу финансового соглашения.

Нола тупо уставилась на него.

Квартира? Финансовое соглашение?

О чем он говорит?

Она не сомневалась, что Рам не пожалеет денег, но ребенку нужны не только деньги. Ребенку нужна любовь. Он должен чувствовать себя любимым и желанным.

Нола вспомнила о своем отце, который не проявлял к ней никакого интереса, и вдруг ей стало трудно смотреть на Рама. Ее отец был трудоголиком. Бизнес для него был превыше всего, и, если у него оставалось свободное время, он предпочитал проводить его со своими деловыми партнерами или с любовницами. Домашняя жизнь, жена и дочь находились у него на последнем месте.

Поэтому, став взрослой, Нола боролась за веру в себя. Ее дружба с Анной, ее успешная карьера помогли ей в этой борьбе, но Нола не хотела, чтобы с этим пришлось столкнуться ее будущему ребенку.

Но зачем ей говорить об этом Раму? Он не поймет ее. Он никогда не сомневался в себе.

– Нет, – срывающимся голосом сказала она. – Не годится. Мне не нужны твои деньги, Рам, и не нужна твоя квартира. Прости, если я оскорбляю твои романтические чувства, но я не хочу, чтобы ты присутствовал в жизни моего ребенка лишь потому, что мы с тобой провели ночь в твоем кабинете.

Рам вскипел от ярости. Откинувшись назад, он обвел взглядом ее вспыхнувшее лицо.

– Боюсь тебя огорчить, но не ты будешь принимать решение. На суде будет рассматриваться именно мое отцовство, а не мои романтические чувства. Почему бы тебе самой не пригласить адвоката?

Нола едва могла дышать. Ее охватила паника. Почему он вдруг заговорил о суде и адвокате?

– З-зачем т-ты это делаешь? – заикаясь, спросила она. – Я знаю, ты злишься на меня за то, что я не сказала тебе, но ты должен понять, что сам явился причиной этого.

– Ах, надо же! То есть я виноват в том, что ты скрыла от меня свою беременность?

Рам говорил тихо, но в его тоне послышалась угроза.

Нола прикусила губу.

– Нет, конечно нет. Я просто хотела сказать, что все твои слова свидетельствовали о том, что ты не хочешь знать. Поэтому я так поступила.

Но все, что он говорил раньше, теперь не имело для него значения. Этот ребенок был реальным. И это был его ребенок. И, кроме того, никакие его слова не могли оправдать ее лжи и обмана.

– Это не твой ребенок, Нола. – Он покачал головой. – Это наш ребенок, такой же мой, как и твой. И ты знаешь это. И я собираюсь воспитывать его.