Эрик изучал прелестное личико и мысленно чертыхался. С тех пор как он очнулся от лихорадки, Бетия неоднократно пыталась вызвать его на разговор. Было ясно, что ждать она больше не намерена. Эрик тяжело вздохнул. Он подозревал, что после того, как он все расскажет, ему будет еще тяжелее соблазнить девушку, чем сейчас.

– Я полагаю, вы уже знаете обо мне больше, чем кто-либо за пределами Данби, в то время как я не знаю о вас, сэр Эрик, почти ничего. Вам не кажется, что пришло время это исправить?

– Может быть, я не рассказывал потому, что знал: тебе не понравится услышанное, – ответил Эрик.

– Может, и не понравится, но, думаю, я должна знать. Почему вам ничего не известно о семье матери?

– Взяла быка за рога, – пробурчал Эрик. – Мой отец считал меня бастардом, нагулянным матерью от лорда Мюррея. Как только я родился, он отнес меня на холм и оставил там умирать, – Эрик горько улыбнулся, увидев, что Бетия открыла рот и побледнела. – Видишь ли, лэрд Дублина был не только бессердечным ублюдком, но еще и дураком. Если бы он посмотрел на меня внимательнее, он увидел бы, что я его плоть и кровь. Отметина на моем плече сказала бы ему об этом.

– Это крошечное сердечко?

– Да, этот знак есть у всех лэрдов Битонов. Благодаря ему жена моего брата, Мэлди, и я узнали, что мы брат и сестра. Мы в равной степени стали для него проклятием. Она – одна из дочерей, которых он породил. Отец прогнал ее мать, когда стало ясно, что та не принесла ему желанного сына.

– Сына он выбросил прочь, – прошептала девушка, не в силах понять, как можно сотворить такое с крошечным младенцем. – Как тебе удалось выжить?

– Мюррей нашел меня и принес в свой замок. Меня признали бастардом лэрда, так как он и моя мать действительно опасались, что ребенок его. Мне было тринадцать лет, я был счастлив тем, что я – Мюррей, когда открылась правда. Мэдди приехала, чтобы убить отца, лэрда Битона. Умирающая мать заставила мою сестру поклясться, что та отомстит за нее. Думаю,Мэлди хотела отомстить еще и за саму себя. У нее была тяжелая жизнь с ожесточившейся матерью – женщиной, ставшей проституткой и вынуждавшей к этому Мэдди.

– Она, должно быть, была в таком гневе, – тихо сказала Бетия, придвинув стул ближе к кровати и положив руки на постель. – Пожалуйста, не говори мне, что Мэлди убила его, никто не должен брать такой грех на душу. Так грустно, что мать просила дочь о поступке, который запятнал бы ее честь.

– Нет, не убила. – Эрик слабо улыбнулся, когда Бетия вздохнула с облегчением, и погладил ее по голове. – Моя мать умерла, убитая повивальной бабкой, так как отец не мог вынести ее измены. Поэтому я никогда не знал матери. Я узнал о ее семье спустя годы и написал им, но они продолжают верить Битонам и считают меня бастардом.

– Даже если ты и бастард, ты ребенок их родственницы. Должны же они хотя бы посмотреть на тебя!

Понимая, что слова, которые он сейчас скажет, навсегда оттолкнут от него Бетию, Эрик тихо выругался.

– Я хочу получить то, что принадлежит мне по праву. – Он вздохнул, когда девушка напряглась под его рукой и отстранилась. – Я настоящий наследник Дублина, но другой Битон занял мое место и не желает признавать меня. Короля не заботят наши проблемы, поэтому я не могу рассчитывать на его помощь. Есть еще наследство по материнской линии. Понимаю, почему Битон хочет, чтобы я оставался бастардом. Он боится, что я отберу то, что он захватил. Но я не совсем понимаю, почему это заботит Макмилланов. Могу предположить, что они не хотят злить Битонов. И может быть, им стыдно смотреть на плод греха их родственницы.

– Ты хочешь бороться за свои права?

– За то, что принадлежит мне. Тринадцать лет я пытался добиться этого с помощью увещеваний; прошений и еще множеством других, мирных способов, месяцами обсуждая это с королем. Родственники не пожелали обратить на меня внимание. Пришло время открытой борьбы. – Эрик наблюдал, как Бетия поднимается на ноги. – Я не Уильям, я не убиваю и не краду чужое добро.

– Конечно, нет, – пробормотала девушка слишком смущенно, чтобы Эрик не обратил внимания на то, как стремительно она отстранилась от него. – Я должна подумать.

– Понимаю, – сказал он вслух, а про себя добавил, наблюдая за ее уходом: «По крайней мере, пытаюсь понять».

Для него все было ясно. Он настоящий наследник. Долгие годы он добивался восстановления своих прав мирным путем, но никто не пожелал добровольно вернуть ему наследство. Именно Битоны и Макмилланы довели дело до распри.

Тихое воркование Джеймса отвлекло Эрика от размышлений. Малыш засыпал, посасывая палец. Его родители мертвы, и его тоже хотят убить. Бетия, наверное, слишком охвачена горем, чтобы рассуждать здраво. Эрик пытался примириться с тем, что девушка так резко отвернулась от него. Он боялся, что она сочтет его таким же, как Уильям.

Он встал с постели и начал собирать вещи. Утром они должны уехать. Можно было бы выехать и сегодня, но девушка убедила его подождать еще денек, чтобы лихорадка точно не вернулась. Ему пришлось признать, что он не сможет проскакать целый день. Эрик скривился и посмотрел на дверь. Он надеялся провести время, пытаясь соблазнить свою спутницу. Вместо этого она вытянула из него правду, и Эрик понимал, что его признание может только оттолкнуть ее. Хотя он желал Бетию больше всех на свете, он не ожидал, что ее отказ так сильно его расстроит. Возможно, размышлял Эрик, пока Бетия приводит в порядок свои мысли, ему тоже надо разобраться в том, что он думает и чувствует помимо потребности сгореть в огне страсти.

Достигнув вершины холма, Бетия тяжело вздохнула. Подъем был слишком крутой, чтобы преодолевать его дважды за такой короткий срок. Девушка села на траву и устремила взгляд в никуда. Слова Эрика глубоко ее потрясли. Чтобы обдумать их, ей требовалось хоть немного побыть одной, подальше от Эрика, его красоты и чарующего голоса.

Эмоции порождали лишь хаос в ее голове. Какое-то время она могла думать только о том, что мужчина, в помощи которого они с Джеймсом нуждались, оказался таким же охотником до чужого добра, как тот, от которого она бежала. Бетия глубоко вдыхала бодрящий воздух. Нужно успокоиться и подумать, призвать на помощь рассудок и подавить чувства.

У Эрика в отличие от Уильяма было право на то, что он требовал. Она не считала, что совершила глупость, доверившись ему. Рассказанная им история была слишком жестокой, слишком нелепой, чтобы оказаться ложью. И не важно, что Эрик намерен делать, она никогда не поверит в его обман. Больше всего ее смущало его решение сражаться за то, что он считал своим. Девушка подозревала, что ее расстраивает не столько причина, по которой Эрик хочет воевать, а то, что он вообще собирается это делать.

Бетия решила, что несправедлива к нему. Она выяснила правду и должна смириться с ней. Все не так плохо. Эрик стремился вернуть то, что и так было его по праву. Может быть, она и смогла бы переступить через свое отвращение к войнам.

«Смогла бы или нет, – подумала Бетия со вздохом, – это не имеет значения. Эрик хотел переспать со мной. О глубоких чувствах или будущем вообще нет речи. Вполне возможно, он оставит меня в Данби и уедет».