Макс только успел кивнуть, так как внутренняя несобранность и дикое желание спать неимоверно мешали поддерживать легкий светский настрой, но Полина этого уже не видела. Ловко обогнув разукрашенный стенд, она убежала куда-то по направлению к кабинетам. Постояв несколько секунд на месте, Феня неуклюже потрепал друга за плечо в знак поддержки, и, собравшись с духом, Макс все же направился в сторону нужного зала.

«Экзопулус вздымает волны». «Экзопулус»… будет здесь сегодня вечером. Тайная миссия стала слишком близкой, предстала гигантом, исполином, тяжкой и почти невыполнимой задачей, неизбежной и неотвратимой. Об этом, кстати, напомнил ему майор Грозов, позвонивший около двух часов ночи по неизвестному номеру и безапелляционным тоном напомнивший о своем присутствии, после чего сонное состояние испарилось напрочь и стало напоминать о себе только сейчас.

Хотя забыть о Панфиле Панфиловиче в любом случае было бы непросто. Почти так же, как и осознавать полное отсутствие плана, а фраза «действовать по обстоятельствам» ничуть не вносила ясности и определенно вселяла сомнения.

Дальнейшие раздумья, пронизанные тонкими метафорами истерзанной души, продолжения не получили, так как буквально ниоткуда на Макса вылетел Елисей. Громко поприветствовав своих собратьев по миру искусства, он затащил всех в крохотную полупустую комнату без окон, о существовании которой в галерее вспоминалось редко, и усадил на большой старый диван, примостившийся в углу в окружении кипы нераспечатанных коробок неизвестного назначения.

— У меня картину купили! — с восторженной улыбкой сообщил Елисей. — На сайте, представляете? Небольшую, правда, и недорогую, но все равно.

— Поздравляем, — Макс откинулся на спинку колючего дивана, явно не стеснявшегося выказывать свое недовольство нежданным гостям. — А что за картина?

— Хотите, покажу? Вот, у меня фотка есть.

Елисей покопался в телефоне и на экране высветился натюрморт с большими розовыми пионами в вазе, сквозь которые застенчиво проглядывали бутоны диких роз, пестрые оборки душистого горошка и гроздья белой сирени. Края цветков были слегка подернуты мягкими солнечными лучами, на столе под ними были щедро рассыпаны лепестки и листья.

— Красиво, — отметил Макс, — мне очень нравится. Цветы будто настоящие.

— Спасибо, — просиял Елисей, — Феня, а тебе как?

— С душистым горошком другие цветы в вазу ставить нельзя, все завянет, а еще в вазу розы поставили, такой букет точно долго не простоит, — задумчиво проконсультировал Феня.

— Но картина в любом случае выглядит превосходно, — добавил Макс, решив все же элегантно увести разговор в сторону от рассуждений на тему флористики. — А ты часто такое рисуешь?

— Нет, что ты, — отмахнулся Елисей, — я вообще не специализируюсь на этом. Просто сидел вечером, в интернете репродукции смотрел, и, не знаю, почему-то зацепило нарисовать именно цветы. Хотя на натюрморты редко пробивает. Раньше я просто был помешан на портретах. Пытался манеру классиков повторить, и неплохо, кстати, получалось. Нужно работать дальше, конечно, но хорошо продвинулся, когда учился, одним из лучших портретистов был на курсе. А потом года три назад захотелось что-то другое делать, что только не пробовал — кубизм, абстракт… Вот, смотри…

Елисей пролистал вереницу фотографий, на которых были изображены десятки разнообразных картин.

— Но мне кажется, все равно чего-то не хватает, — Елисей нервно потер колено. — Как думаешь, может, нужно поучиться где-нибудь еще?

— Учиться всегда полезно, — со знающим видом провозгласил Макс.

— Только где… Вот ты, кстати, что заканчивал?

— Я? Сейчас скажу… — Макс принял серьезный вид, но, вопреки стараниям, название заведения, обучающего тонкостям интерьерного дизайна, упорно не вспоминалось. К счастью, дальше этой фразы диалог продолжиться не успел, так как открылась дверь и в проеме образовалась фигура Лики. Она позвала Макса за собой, на что в ответ последовал невиданный доселе энтузиазм.

В коридоре, еще не до конца оправившись от внезапной удачи, Макс попытался разрядить обстановку и дополнить внезапную прогулку галантной беседой — про неимоверное везение с приездом Феликса, про важнейший, почти исторический для галереи день, сдобрив все изящными комплиментами самой Лике.

Лика, однако, любезные речи не оценила, и ее вид остался холодным и бесстрастным. Образовалась неудобная пауза, мастерски выдержав которую, девушка небрежно подняла левую руку и указала на незнакомца, сидящего на дальнем пуфике около скульптуры, выполненной из алюминиевых спиралей, и усиленно что-то записывающего в планшете, периодически отрывая взгляд и пристально рассматривая редких посетителей.

Прядь его темных волос спускалась при наклоне головы и закрывала правый глаз, но незнакомец, казалось, этого не замечал, как и темно-синего пятна, уютно расположившегося внизу красной клетчатой рубашки, одетой поверх черной спортивной майки.

— Он так сидит около трех часов, — сообщила Лика.

— Терпеливый, у меня бы так не получилось, — попытался сострить Макс, но по взгляду Лики понял, что это было лишним.

— Он вначале прошелся по всем залам, не особо задерживаясь, а потом выбрал это место.

— И… в чем проблема? Может, ему пуфик нравится. Ну, или скульптура, тоже вариант…

— Ты его знаешь? — перебила Лика.

— Нет, конечно… — удивился Макс, после чего осторожно добавил. — А почему леди сочла возможным, что я могу его знать?

— Потому что он подозрительный. — Лика внимательно посмотрела на Макса. — Какой-то странный. Как и ты. И твой друг. Кто знает, может, это еще один твой друг.

— Я первый раз его вижу, да и друзей у меня не особо много, тем более странных, — по возможности твердо сказал Макс, но высказанное предположение ему совершенно не понравилось.

— Ну и хорошо, — как бы между делом бросила Лика, и, поправив слегка отошедшую манжету, добавила: — У меня дела, приятно было пообщаться, — после чего отвернулась и бесшумно ускользнула к себе.

Безусловно, что-то начинало идти не так, неправильно, непродуманно и слишком быстро. Знакомство с галереей ограничивалось всего лишь тремя неполными днями и несколькими далеко не самыми откровенными беседами, да и Макс обычно относил себя к людям, не страдающим отсутствием коммуникабельности и сообразительности, но здесь даже ему захотелось закончить этот безумный сериал или хотя бы нажать кнопку паузы на день-два, отдышаться, осмотреться, обдумать. Поддавшись лихим мыслям, в полной прострации, Макс побрел назад, но, отрыв дверь, обнаружил за ней только мающегося среди коробок Елисея, который дернулся по направлению к нему:

— Я вот что подумал! Феликс же приедет сегодня вечером, так он все меняет, помнишь, Полина еще говорила? В общем, зал мы не будем сейчас делать, кто знает, что он придумает, надо его подождать, а потом будет уже все понятно. А еще я подумал, может, мне стоит попробовать сделать статую? Сейчас же модная тема про увлеченность и зависимость человека и техники, так пусть, например, голова будет из проводов. Или все-таки нарисовать такую голову как картину? Как думаешь, что лучше пойдет?