– Шеф-повар, – прошептал из котла незнакомец, – Семёнычем зовут.

И крышка опять захлопнулась. После долгих уговоров, шеф-повар Семёныч, наконец, выбрался на свет божий. Но всю дорогу до школы затравленно оглядывался по сторонам, временами трясся телом и порывался вернуться обратно – в котёл.

– Продуктов из ресторана не будет, – объявил на внеочередном школьном совете Пантелеймон Юрьевич, – а Юлиан Сидорович и Фаина Демьяновна бесследно исчезли.

Узнав, что директор школы с завучем пропали без вести, Лера неожиданно загрустил.

– Знаешь, – признался он Шурке, – Фенечка, конечно, припадочная, но всё равно её жалко.

– Ну, да, – согласился Шурка. – Фенечка заводная. С ней прикольно было, даже весело. В общем, не соскучишься…

Оставшиеся преподаватели единодушно избрали главой школы учителя биологии, который знал о насекомых практически всё. Первым делом новый руководитель распорядился забаррикадировать окна на всех трёх этажах.

– Надо уложить мешки с песком на подоконниках, – приказал он старшеклассникам. – А верхнюю часть окон можно партами закрыть.

Младшие классы тем временем отправили в спортзал, который оказался самым безопасным местом в школе. Помимо того, что окна его были зарешёчены, они, к тому же, находились под потолком на недосягаемой для нелетающих насекомых высоте. На полу спортзала настелили матрацы, и получилось нечто вроде огромной спальни.

К тому времени водители из МЧС разгрузили фургон с предметами первой необходимости и отправились обратно на базу.

– Ждите, – пообещали они. – Мы доложим начальству о вашем положении.

Ещё через полчаса раздался новый звонок.

– Диспетчерская МЧС, – сказал женский голос. – К вам направлена машина с провизией и пожарный расчёт для прикрытия.

И отключилась. Сколько Пантелеймон Юрьевич не кричал в трубку, она была мертва. Вскоре со стороны пожарной части донёсся вой сирены.

– Продукты везут! – прибежал весёлый Клёпа. – Уже близко.

Школа застыла у окон. Всем очень хотелось кушать, особенно первоклашкам. Вой пожарной сирены стремительно приближался, но прилегающая улица была по-прежнему пустынна. Небо к тому времени затянуло серыми тучами. Видимость ухудшилась, но не настолько, чтобы не заметить продуктовый фургон и красный пожарный автомобиль. Сирена выла, казалось, у самых окон. Школьники крутили головами, пытаясь понять, с какой стороны подъезжают машины. Но их нигде не было. Наконец, вой накатил на школу, пронёсся над крышей и стал удаляться.

– Они что, на вертолёте? – не понял Лера.

– Это шершни, – стал чернее тучи биолог. – Опять наше продовольствие украли, а вместе с ним и пожарную машину.

На новом внеочередном экстренном школьном совете собрались учителя, завхоз, вахтёры, уборщицы и даже медсестра. Кроме того, в учительскую пригласили здоровяка Мишу, долговязого Речку и ещё двух старшеклассников. Незадолго до совета, мальчишек избрали командирами дружин, на которые разделили учеников старших классов.

Первым взял слово Пантелеймон Юрьевич.

– Положение складывается крайне опасное, – встал он. – Предлагаю немедленно устроить вокруг школы дымовую завесу для отпугивания насекомых. Во-вторых, необходимо послать фуражиров в СПК «Победа», чтобы запастись мясом, овощами и фруктами.

Поля сельскохозяйственного предприятия «Победа» начинались за южной окраиной городка буквально в пяти километрах от школы. Участники совета одобрительно закивали. Бывший колхоз они хорошо знали, там председательствовал бывший ученик школы Альберт Водопляс.

После непродолжительного диспута, за провизией решили отправиться вечером, когда снизится активность перепончатокрылых насекомых.

Вечером продовольственная партия из восьми человек покинула школу. Возглавил её сам Пантелеймон Юрьевич. С ним пошёл Миша и трое самых сильных ребят из его дружины. Взяли ещё Клёпу, за то, что он, как и ускакавший на блохе Муха, умел стрелять из рогатки с необычайной точностью. Шурка, дом которого находился неподалёку от колхозных владений и который хорошо знал близлежащие окрестности, тоже попал в продовольственную партию. Ну, а уж он заявил, что без Леры не пойдёт.

– Мы с ним вон какую осу ухандокали, – доказывал Шурка. – И блоху оседлали. А вы кроме собачьих муравьёв, хоть с кем сражались?

– Мы уже обстрелянные, – твердил Лера.

– Ладно, – махнул рукой Пантелеймон Юрьевич, – пошли.

Прижимаясь к заборам, фуражиры двинулись к южной окраине городка. Тишина вокруг стояла необычная, жуткая тишина. На улицах и в садах не видно было ни людей, ни собак, ни кошек. Попрятались в ужасе птицы. Теперь не они охотились на насекомых, а насекомые на них. Временами до слуха долетало сухое потрескивание – то ползали в поисках добычи гигантские хищники.

– Не привлекайте внимания, – поучал биолог. – Держитесь поближе к укрытиям. В случае опасности – замрите и не двигайтесь.

До городской окраины добрались без приключений. Далее простирался обширный луг.

– Опасное место, – заключил Пантелеймон Юрьевич, осмотревшись. – Ни дерева, ни ложбинки. Всё, как на ладони. В случае нападения и спрятаться негде.

– А давайте через карьер пойдём? – предложил Шурка.

Песчаный карьер начинался тут же в пятидесяти метрах левее. Длинной выемкой он огибал луг и вёл к колхозному коровнику, от которого до правления «Победы» было рукой подать.

Первым в карьер спустился Шурка. За ним – Лера с Нечапаем. Замыкал колонну вооружённый дубиной Миша.

Песчаное дно встретило продовольственную партию скудной сорной травкой да ещё глубокой воронкообразной ямой, что зияла на пути.

– Вот где, в случае чего, можно спрятаться, – показал Шурка.

Увидев песчаную воронку, безусый муравей неожиданно упёрся и ни в какую не захотел идти дальше.

– Да что с тобой? – тянул его за поводок Лера. – Вперёд!

– Может, здесь кончаются владения мирмиков? – предположил Клёпа. – Вот он и не идёт.

– Очень может быть, – согласился Пантелеймон Юрьевич. – А возможно, причина в чём-то другом.

– Давайте его оставим, – предложил Шурка и подошёл к краю воронки. – Посадим в яму, а на обратном пути заберём.

После этого Нечапай занервничал ещё сильней и стал рваться с поводка. Далее произошло невероятное.

Со дна воронки вылетела струя сухого песка и ударила Шурку в лицо.

– А-а! – схватился он за глаза и, потеряв равновесие, упал.