— Слоан! — Ксавьер схватил меня за плечи и развернул к себе. — Для таких ситуаций есть тревожная кнопка.

Я проследила за его взглядом. Конечно, прямо там, в деревянной стене, была вмонтирована кнопка. Как, черт возьми, я это упустила?

От смущения у меня запылали щеки.

Во всем виновата сауна. Такое количество тепла в замкнутом пространстве не может быть полезным для здоровья.

Я нажала на кнопку, сохранив остатки достоинства, и по большей части пыталась проигнорировать ехидную ухмылку Ксавьера.

После этого быстро подоспел персонал, предотвратив нашу возможную гибель. Однако, несмотря на то что мы больше не были в опасности, возможность умереть рядом с Ксавьером — неважно, насколько мимолетная — не предвещала ничего хорошего для оставшейся части поездки.

— Думаю, это отличное начало недели, — сказал он, когда мы шли на массаж для пар. Администратор спа-салона так извинялась за то, что дверь в сауну заблокировалась, что добавила к нашему сеансу еще полчаса. — Мы пережили смерть. Дальше все пойдет только в гору.

Я толкнула его в ближайший куст.

С моей стороны это была чистая низость, но какая приятная. Если бы не он, я бы сейчас сидела в своем офисе в Нью-Йорке и закрывала горящие дедлайны вместо того, чтобы «отдыхать».

К моему разочарованию, Ксавьер не упал, а просто уткнулся в живую изгородь, и смеялся вплоть до массажной комнаты, где я старалась не смотреть на него, пока мы раздевались. Я уже видела его полуобнаженным в сауне, но трудно было не заметить загорелую кожу и рельефные мышцы хотя бы краем глаза.

Он напоминал греческого бога, хотя не делал ничего кроме отдыха и веселья. Вселенная несправедлива.

Мы молча расположились на свои места. Я не видела его, но чувствовала в двух шагах от себя. Его присутствие наполняло комнату, вызывая воспоминания о нашем недолгом, но нервирующем приключении в сауне.

Был момент, всего один момент, когда я посмотрела на Ксавьера, и мое сердце заколотилось.

К кому ты на самом деле ходила?

Был также момент, всего один, когда я почти ответила честно. Может быть, дело было в отсутствии осуждения на его лице… а может, жара расплавила мой мозг. Что было более вероятно.

Мои веки закрылись, когда массажисты вошли в комнату и стали разминать наши тела, но я не могла отключить свой мозг. Сколько писем накопилось в моем почтовом ящике за последний час?

Я никогда так долго не брала телефон в руки. А что, если мой офис горит? В этом и заключалась особенность работы в небоскребе. Ты подвержен идиотизму других арендаторов, многие из которых не понимали элементарных основ пожарной безопасности.

Кстати, об идиотизме: что, если Ашер Донован разобьет еще одну машину? Не забыла ли Джиллиан отправить Аяне условия нашего соглашения? Кормит ли Изабелла рыбку, достаточно ли?

Изабелла не была идиоткой, но у меня были конкретные инструкции по уходу за моей домашней золотой рыбкой, а она была склонна уходить в свой собственный мир, когда была поглощена написанием книги.

От волнения мой пульс перешел в бешеный галоп.

— Вы очень напряжены, — мягко сказала моя массажистка. Ее руки волшебным образом воздействовали на мою спину и плечи, но бедной женщине понадобится целая неделя, чтобы снять все мое напряжение.

— Я из Нью-Йорка, — сказала я в качестве объяснения. Все были напряжены. Не напрягались только ленивые.

— Это не оправдание, — вмешательство Ксавьера разрушило мой кокон блаженства. — Я из Нью-Йорка, и я не хожу с головной болью каждый день.

Я подняла голову, чтобы бросить на него взгляд, но предостерегающее цокание моей массажистки заставило меня опуститься обратно.

— Во-первых, ты не из Нью-Йорка. Ты из Боготы. Во-вторых, ты ничего не знаешь о моем здоровье. В-третьих…

— Перевернитесь, пожалуйста, — велела мне массажистка.

И я подчинилась. С большей силой, чем нужно.

— В-третьих, у тебя нет стресса, потому что ты ничего не делаешь. Ты просто сидишь, тратишь деньги своей семьи и миленько выглядишь.

Это было жестоко, но чтение мне нотаций ребенком с трастовым фондом стало последней каплей. Да, я тоже выросла с деньгами и всеми вытекающими оттуда привилегиями, но я отказалась от этого, когда ушла из семьи. Все, что у меня сейчас есть я заработала сама.

Ксавьеру никогда в жизни не приходилось работать ради чего-то. Он не имел права критиковать мой выбор, уровень стресса или еще что-то.

— О, — сказал он, — ты считаешь меня милым.

— Ты…

— Дышите. — Массажист надавила мне на плечи. — Вот так. Снимите напряжение с плеч…

Ее мягкий тон медленно сглаживал грани моего раздражения. Я глубоко вдохнула и проглотила язвительный ответ.

Я гордилась тем, что всегда сохраняю самообладание, но Ксавьер был единственным человеком, из-за которого я теряла спокойствие.

— Серьезно, у тебя достаточно денег, чтобы отойти от дел и позволить своим сотрудникам взять бразды правления в свои руки, — сказал он. — Зачем убивать себя на работе?

Не ведись на его провокацию.

— Мне нравится моя работа, — по большей части. Но с появлением Ксавьера и Ашера, любителя быстрых машин и безрассудного вождения, я воспользовалась максимум терапевтических сессий своих друзей.

Раньше у меня был профессиональный (не массажный) терапевт, но она ушла на пенсию, и меня раздражали все, с кем я пробовала работать после. Может, мне стоит возобновить поиски? Бог знает, он мне нужен.

— Что тебе в ней нравится? — Ксавьер, должно быть, пропустил сообщение о том, что массаж должен быть молчаливым.

— Все.

— Чушь. Тебе не нравлюсь я.

Его ответ был настолько откровенным и неожиданным, что я почти улыбнулась.

Почти.

— Отлично. Мне нравится «чинить вещи». Решать проблемы, которые никто другой не может решить. — Антикризисное управление было лишь частью моей работы, но именно оно доставляло мне наибольшее удовольствие. Писать пресс-релизы и налаживать связи со СМИ — это прекрасно, но я могла делать это и во сне.

— Значит, тебе нравится быть нужной.

Я повернула голову прежде, чем мой массажист успела меня остановить. Ксавьер встретил мой взгляд