доверишь. Всем плевать. Разве что ради денег возьмут, если Адам заплатит.

Просто оставить Даниэля. И забыть о его существовании… Нет, невозможно.

— С тобой? Значит, в особняке? — довольно тянет дед, вспоминая мое обещание вернуться.

Сдаюсь. И киваю.

Молчим некоторое время. Думаем…

— Касательно Мики, — решаю вернуться к изначальной теме беседы. — Будь осторожнее в этой девчонкой, — произношу со всей серьезностью. — Я надеюсь на твою сознательность…

— А я надеюсь на твою поддержку, — парирует он. — В первую очередь, Мика должна получить образование и попытаться поработать с нами.

— Тащить первую встречную в семейный бизнес — не лучшая идея…

— Доверять семейный бизнес такому бездушному человеку, как ты, — не лучшая идея. Тем не менее, ты в нем, — ехидничает он.

— Дед, ты не понимаешь!

— Ян, ты не объясняешь, — издевательски дублирует мой тон. — Откуда ты знаешь Мику? Почему обращаешься с ней, как с врагом?

Опять закипаю. На этот раз до дыма из ушей. Нервно бросаю архивные бумаги на стол, резко подрываюсь с места и покидаю кабинет, громко хлопнув дверью.

Как назло на глаза попадается Мика. Чертовка поднимается по лестнице и направляется в спальню Эда. Спелись уже два жулика? И почему я не удивлен!

Словно почувствовав на себе мой взгляд, девчонка оборачивается, опасливо смотрит на меня буквально пару секунд, а потом ускоряет шаг. Без стука врывается к шарлатану и скрывается за дверью.

Как они близки, однако.

Сжимаю руки в кулаки до хруста. Внутри поднимается буря ярости и чего-то еще, непонятного и не свойственного мне.

Я выведу вертихвостку на чистую воду, чего бы мне это не стоило. И она вылетит из этого дома.

Глава 9

Доминика

Его взгляд прожигает спину, но, стоит мне обернуться, как чувствую пронизывающий до костей холод. Не ожидаю такого тяжелого зрительного контакта, поэтому не успеваю вовремя сориентироваться. Все мои эмоции как на ладони.

Тревога, обида, капелька вины и что-то еще, чего я сама понять не могу.

Единственный мужчина, который вызывает во мне столь противоречивые чувства.

Брат, который той ночью…

От воспоминаний сердце начинает трепетать, а внутри разливается жар.

Но неприятные ассоциации вытесняют это непривычное для меня чувство и полностью завоевывают сознание. Прошлое не отпускает. Рвет меня на части. Заставляет ощущать себя слабой, испуганной, забитой.

Все мужчины одинаковые. Проще их ненавидеть.

Или использовать.

Чем и займусь! Прямо сейчас.

Взмахнув светлыми локонами, отворачиваюсь от Яна. Толкаю дверь Эда и нагло вваливаюсь в комнату.

— Рассказывай, Айболит, — падаю в кресло недалеко от выхода, оставляя себе путь к отступлению. — Я должна знать об этом семействе все.

Эд ухмыляется, как домашний объевшийся котяра, берет стул и садится напротив меня.

— Спрашивай, — улыбается так сладко, что хочется попить водички.

— Во-первых, мне нужно генеалогическое древо Левицких, — загибаю пальцы. — Когда дед Адам представлял всех, я запуталась.

Эд охотно кивает, поднимается с места и подходит к шкафу. Через секунду протягивает мне папку… с информацией обо всей моей новой родне.

— Хм, а тебе это зачем? — прищуриваюсь с подозрением.

Но «компромат» забираю — изучу на досуге.

— Я Адаму помогал, — пожимает плечами. — Понимаешь, он тоже не каждого своего родственника знает. Заинтересовался после того, как остро встал вопрос о завещании. Дед болен, Мика, — добавляет тише. — И как бы он не храбрился, здоровье покидает его. Времени мало, так что…

— Хватит! — рявкаю так громко, что сама себя пугаюсь.

Прикладываю ладонь к солнечному сплетению. Внутри горит и колет. Слышу, как ускоряется собственное сердце.

Когда у человека нет ничего, то и терять нечего. Это ли не свобода? Так я считала всю свою сознательную жизнь.

Никаких привязанностей!

Но что-то изменилось во мне, когда я нашла сестру. А вместе с ней и двух милых племянников-близнецов.

И вот сейчас. Я познакомилась с Адамом.

Я до последнего подпитываю в себе злость и обиду на него за то, что бросил и не искал, но… Видимо, родная кровь сильнее. Думаю о том, как он принял меня, как защитил перед родней, как заинтересовался моим образованием и решил допустить к бизнесу…

Если я и раньше не желала ему смерти. То теперь даже… боюсь этого.

Так что я… не хочу больше говорить о болезни Адама и отведенном ему сроке. Безотказный прием: когда молчишь, то кажется, что проблема исчезла. Иллюзия, которая помогает не сойти с ума.

— Ближе к делу, — фыркаю на Эда, скрываясь в своей скорлупе. — Что о моих родителях известно? Только не говори, что ты не пронюхал нужную информацию, как только я переступила порог этого дома…

— Не буду. Зачем напарникам лгать друг другу, — ухмыляется довольно.

— Мы не напарники, — осекаю его.

— Пока нет, — не успокаивается, но тут же тему переводит. — Итак, Доминика Александровна…

— Алексеевна, — поправляю его.

Эд застывает на долю секунды, пока в его голове крутятся шестеренки. Размышляет о чем-то. Но вскоре отмирает.

— Итак, — меряет шагами пол. — Начнем с главного. Твой отец в молодости бросил здесь все и уехал от Адама в Канаду…

— Родители жили в России, — мрачнею я.

— Я не знаю, что было потом, — разводит руками. — Слышал только о причинах ссоры с Адамом…

— И что случилось? — напрягаюсь всем телом.

— Адам хотел вовлечь в бизнес обоих своих сыновей: и Алекса, и Якуба. Устроил их в компанию сразу же после окончания университета. Доверил финансы, — Эд делает паузу. — Пока Якуб вникал в суть дел, Алекс гулял и просаживал деньги. Последней каплей стало то, что он проиграл крупную сумму. В наказание Адам заблокировал все его карты, оставил без поддержки. В воспитательных целях. В отместку Алекс украл фамильные драгоценности, сдал в ломбард — и уехал. С тех пор вестей от него нет. Первое время Адам злился. Ждал, пока сын сам с повинной приползет, но этого не произошло. Потом искал, однако тщетно. А со временем смирился.

— Не может быть. Мой отец… — возмущенно вскрикиваю, но осекаюсь.

Я никогда не видела своих родителей. Все, что знаю о них, — из рассказов приемной семьи и текста архивных документов. Неужели папа и правда был таким… разгильдяем? Впрочем, тогда ясно, в кого я пошла…

— Я тебя услышала, — выдыхаю я, пытаясь привести свои чувства в норму. — Что по поводу Яна? Почему ты так его боишься, Эд? Чуть всю посуду не перебил, когда услышал, что он остается, — хмыкаю издевательски.

— Никого я не боюсь, — бурчит обиженно. — Ян здесь — второй человек после Адама. И, честно, я подозревал: их ссора не продлится долго. Однако надеялся, что у нас с тобой будет хоть немного времени для…

— Так, стоп! —