с мордой кошки на груди. Идеального размера груди, стоит признать.

Есть в Мике что-то манящее. Ее дерзость хочется подчинить. Сопротивление — сломать. А эту необъяснимую свежесть, которой так и веет от девчонки, испортить.

Мика зацепила меня сразу. С первого взгляда. Промчалась мимо, даже не заметив. И заставила перекроить весь график, взяв выходной в собственной компании.

Казалось бы, ничего нет в ней особенного. С виду простенькая, в дешевых джинсах и безразмерной кофте, но я редко смотрю на обертку. Кому нужна брендовая одежда по последнему писку моды — в постели? А именно там и должна была закончиться наша встреча.

И все шло по плану. Конечно, с Микой не действовали типичные методы, которые я не раз испытывал на других девушках. К ней требовался особый подход. Колючая, недоступная, холодная.

Стоило слегка подтопить ее лед, как она обрастала новым слоем брони. Но тем интереснее становилось.

Ровно до того момента, как я проснулся в номере отеля без денег и часов. И без единого воспоминания о том, что было ночью. Нет, что-то осталось. Обрывки.

Губы ее. Мягкие. Смущенно сжатые. Сколько усилий пришлось приложить, чтобы прорвать оборону.

Нежная кожа. Бархатная, покрывающаяся мурашками от одного лишь прикосновения. Вот только трогать нельзя.

Шампанское. Сам заказал на ресепшене. Чтобы ёжика расслабить. А в итоге…

Все. Провал.

Значит, официантка правду говорила, когда уверяла меня, что Мика еще в кафе собиралась мне что-то подсыпать. Я, конечно, тогда перестраховался, ёжика увел. Но решил, что официантка просто отбить меня пыталась, поэтому наговаривала. Зря что ли выпячивала все, что было? И чего не было — тоже.

Кстати она ничего такая была. Но нет. Слишком легкая добыча. Скучно.

Зато Мика чересчур сложной оказалась. И с сюрпризом!

Злюсь. Сильнее сжимаю маленькие плечи. Собираюсь начать допрос с пристрастием, но спотыкаюсь о пустой взгляд. Ощущение, будто Мика не здесь сейчас. А в каком-то трансе. Свои же «добавки» принимает? Вот ничему не удивлюсь!

— Эй, ты чего? — встряхиваю ее легко.

Пустота сменяется животным ужасом. Чувствую, что Мика вот-вот сорвется в истерику. Только этого мне еще не хватает!

Я бы подумал, что играет. Но слишком уж натурально она дрожит в моих руках. Ее страх становится таким реальным, что, кажется, его можно потрогать.

Отпускаю девчонку, делаю пару шагов назад. Примирительно поднимаю руки, чтобы она видела: нападать не собираюсь.

— Тише, — произношу как можно спокойнее, подавив ярость. — Ты что, боишься меня?

Меня воспринимают по-разному. Но чтобы смотрели, как на маньяка-убийцу… Такого еще не было. Впрочем, с ёжиком многое у меня случается в первый раз. Пора начинать привыкать.

Подумав, еще увеличиваю расстояние между нами. Мика выглядит сейчас так жалко, что хочется ее обнять. Но я осознаю, что это станет последней каплей. Иначе нужно действовать. Без контакта.

— Брось, после той ночи… — усмехаюсь, пытаясь ее отвлечь, — …бояться нужно мне.

Медленно Мика возвращается. Обхватывает себя руками, закрываясь от меня, делает глубокий вдох. И даже чуть приподнимает подбородок. Почти дерзко.

Выдыхаю.

Демонстративно протягиваю руку. Изгибаю бровь и смотрю на Мику пристально.

Сама должна понять, что мне нужно. Не глупая.

— Ну, — подгоняю ее.

Вздрагивает, но тут же злится на себя за проявленную слабость. Хмурится, обходит меня по широкой траектории, при этом не упуская из поля зрения. Даже к шкафу идет спиной.

Слежу за ней — и опять возвращается мерзкое ощущение, будто я особо опасный преступник, а Мика — жертва. Что ж такое-то?

Девчонка лишь на миг отводит взгляд, хватает сумочку и одним движением выуживает оттуда мои часы. Едва сдерживаю облегченный выдох: не продала никому. Я все равно бы отыскал, конечно, весь город вверх дном бы перевернул, но зачем мне эти сложности?

Мика держит часы двумя пальцами, тянет руку — и отпускает, как только я подношу ладонь. Едва успеваю поймать.

— Осторожнее! — рявкаю на нее.

— Если они тебе так дороги, то оставляй дома, когда в следующий раз решишь переспать в первой встречной! — выпаливает с укором. — Если не украдут, так потеряешь. И придется оправдываться перед той, кто дарила «с любовью», — тянет ехидно.

Одной фразой бьет в цель. Так жестоко старую рану вскрывает, что мне становится не по себе. Неужели я рассказал ей что-то, пока в полусознательном состоянии был?

— Не придется, — цежу сквозь боль. — Не перед кем больше. К сожалению…

Ноль реакции. Не понимает, о ком я. Или делает вид.

— Деньги не здесь. Потом верну, — выдает Мика отрывисто. — Правда, не все, — кусает губу изнутри.

— Оставь себе, — небрежно бросаю, а сам застегиваю часы на запястье. — За услуги.

— Мои услуги не продаются, — фыркает обиженно и добавляет чуть тише. — Козел.

Смотрю на нее исподлобья: раскраснелась, губы надула, пыхтит, точно ёжик. Странная реакция. Неужели у нас действительно… было? И не спросишь же. Позорище — так облажаться. Надеюсь, мы хотя бы предохранялись…

— Так, вернемся к разговору, — строго говорю и убираю руки в карманы. — Какого хрена тебе нужно от моего деда?

— Нашего деда, братишка, — язвит эта бессмертная. — На-ше-го!

С таким трудом закрученный стоп-кран опять ломается к чертям. Внутри что-то взрывается каждый раз, когда Мика называет меня братом.

— Ах ты ж! — гавкаю гневно.

Делаю рывок по направлению к девчонке, хочу схватить ее за руку, но она быстро ориентируется. Запрыгивает на постель, становится ровно посередине. Балансирует на огромном, пружинистом матрасе, путаясь ножками в одеяле. Ни с какой стороны к ней не подступиться.

— Прежде чем ты нападешь, — угрожающе тычет в меня пальчиком, — я успею своим визгом поставить на уши весь дом!

— Да не собираюсь я нападать! — поднимаю руки, капитулируя. — Мне нужна от тебя правда! Все. И тогда я уйду.

Отхожу назад, почти к самой двери. Если Мика действительно заорет, то мне придется долго оправдываться перед дедом. А у нас и так в последнее время отношения напряженные. Не хочется заставлять его нервничать лишний раз. Вредно ему.

— Правда в том, — садится на кровати по-турецки, но следит за каждым моим перемещением, — что я не лгу! У меня есть доказательства. Архивные документы. Они у деда сейчас. И ты в любой момент можешь посмотреть…

— Ты понимаешь, что я все перепроверю? — сурово чеканю. — Каждую букву? Подключу лучших юристов…

— Валяй, — перебивает меня. — Но это не изменит того факта, что я — Доминика Левицкая, внучка Адама. И мы с тобой родные, Ян. Понимаешь? — прищуривается, и я замечаю тень растерянности и вины на ее лице. За то, что произошло той ночью?

Слова Мики как удар под дых. Не бывает таких совпадений! Тогда и влечения