лишь в той форме, в какой решения принимались палатой епископов, они шли на утверждение в парламент, оттуда — к монарху и после его одобрения приобретали силу закона. Таким образом, только палата епископов имела какой-то вес, и то лишь в качестве советника парламента и монарха. Такой порядок решения вопросов распространялся даже на сугубо внутренние аспекты деятельности религиозной организации. Рядовые верующие не имели никакого отношения к решению вопросов, связанных с исповедуемой ими религией, хотя известно, что протестантизм в отличие от католицизма практикует довольно значительное участие верующих в религиозной деятельности. Это еще один пример, который обнаруживает эклектический характер англиканства — этой разновидности протестантизма, сохранившей в вероучении и устройстве многие элементы католицизма.

(Некоторые изменения в формах управления Церковью Англии произошли в 1970 г. Парламентским актом 1969 г. «был создан новый орган — Генеральный синод Церкви Англии, на который перешли функции конвокаций Йоркской и Кентерберийской, а также Национальной ассамблеи Церкви Англии. Правда, конвокации продолжают работать наряду с Генеральным синодом, но заседают реже. Синод собирается несколько раз в год, и по сравнению с прекратившей свою деятельностью ассамблеей в его работу в большей степени вовлечены рядовые священники и миряне. Но тем не менее нельзя утверждать, что Генеральный синод более демократичен, чем Национальная ассамблея. Палата мирян, например, состоит исключительно из представителей привилегированных классов: в 1973 г. среди ее членов (251) был только один рабочий. Поэтому следует согласиться с мнением журнала английских иезуитов, что Генеральный синод — это «отрицательный образец демократии»[28].

Решения синода, прежде чем приобрести силу закона. и воплотиться в практику, должны пройти прежнюю процедуру: быть утверждены парламентом и одобрены монархом. Для расссмотрения решений Генерального синода Церкви Англии существует специальная парламентская комиссия, состоящая из 30 членов — буржуазных политиканов, 15 из которых назначаются лордом-хранителем печати и 15 — спикером палаты общин. Парламентская комиссия может не утверждать решения синода полностью, но не имеет права видоизменять их. Эти буржуазные парламентарии, в руках которых сосредоточена вся фактическая власть над судьбами государственной церкви, отнюдь не должны быть приверженцами англиканства — они могут исповедовать какую-нибудь другую религию или даже (хотя это не характерно) быть атеистами.

С 1921 г. в Церкви Англии существует некоторая форма демократического самоуправления на уровнях приходов — так называемые приходские советы. Члены этих советов, которые действуют как совещательные органы пасторов, в приходах избираются так называемыми электорами.

Дело в том, что, как уже было сказано, границы прихода — чисто географические, и всех англичан, проживающих в границах данного прихода, формально можно считать англиканами — членами этого прихода. На самом деле в одном и том же приходе наряду с приверженцами англиканства живут и люди, исповедующие другие религии или считающие себя атеистами — «агностиками» (этим словом в Англии обозначают неверующих). Как же быть с этими людьми? Допускать их к выборам каких-либо органов Церкви Англии было бы нелепо. Выход был найден через введение новой категории прихожан — электоров. Электоры (elector — выборщик) — это не все жители данного прихода, а лишь те, которые занесли свои фамилии в специальные списки для голосования на выборах должностных лиц прихода. Электором может стать любой житель. Но это отнюдь не означает, что другие люди, не участвующие в этих выборах, т. е. не являющиеся электорами, лишены права пользоваться услугами государственной церкви: крестить детей, производить бракосочетания и т. д. В этом отношении существовавший ранее принцип — все англичане члены Церкви Англии — остается в силе.

Имея в виду упомянутые организационные нововведения в управлении Церковью Англии, современные буржуазные богословские авторы любят говорить о ее демократическом характере, о том, что англиканство представляет интересы английского народа в целом, что децентрализация власти в церкви отражает демократическую основу англиканства и т. д. Однако демократический характер Церкви Англии во многом отличается даже от той относительной независимости разных религиозных группировок, которая наблюдается у большинства протестантских вероисповеданий, например у конгрегационалистов и других, где, согласно протестантской традиции, деятельность религиозных организаций во многом определяется желаниями и интересами верующих. Демократический характер устройства Церкви Англии весьма формальный. Существующие на самом деле церковно-государственные отношения сводят на нет отдельные элементы демократичности в управлении церковью и строго, подчиняют Церковь Англии интересам правящих классов страны.

Рычагом воздействия на политику церкви со стороны буржуазного государства является система назначения должностных лиц на ключевые посты церковной иерархии, а также способ прикрепления пасторов к приходам.

С времен Реформации монарх Великобритании имеет исключительное право назначать на посты всех епископов, включая архиепископов и настоятелей кафедральных соборов Церкви Англии. На практике это осуществляется следующим образом: при появлении вакантного места епископа специальный секретарь премьер-министра страны, в ведении которого находятся вопросы церковных кадров, подбирает соответствующие кандидатуры из обширной картотеки церковных сановников. Премьер-министр консультируется с заинтересованными лицами (архиепископами, лидерами политических партий и другими буржуазными деятелями) и потом единолично принимает решение о новом кандидате на епископское кресло[29]. Затем, согласно существующей процедуре, он представляет эту кандидатуру на утверждение монарху (ныне королеве Елизавете II). Получив королевскую санкцию, кандидатуру будущего епископа передают в соответствующий кафедральный собор с тем, чтобы кафедра «избрала» нового духовного руководителя епархии. На кафедру посылается лишь одна кандидатура, и кафедре вменено в обязанность ее избрать, в противном случае члены ее могут быть привлечены к ответственности за «государственную измену».

Такая же судьба может постичь архиепископа, если он не будет повиноваться решению монарха (вернее, премьер-министра) и откажется посвящать новоизбранного епископа в сан. Со времен Реформации не было ни одного случая, когда архиепископ или кафедра отказались бы выполнить свою обязанность. Это свидетельствует о полном согласии иерархов церкви со всеми мероприятиями, проводимыми буржуазным государством на протяжении столетий. Таким образом, средневековая практика, согласно которой пост епископа — духовного наставника народа — был наградой за политические услуги, по форме и по существу сохраняется в Англии по сей день. Вот с какой откровенностью проявляется политический аспект церковно-государственных отношений в современной Англии: единственным звеном, в котором по существу решается вопрос о назначении епископов, является премьер-министр и его аппарат.

Классическим примером грубого государственного вмешательства в дела церкви и открытого пренебрежения мнением верующих является история с назначением на пост настоятеля Гилфордского собора в 1961 г.

Вот ее суть. Один священник на протяжении многих лет выполнял обязанности настоятеля во вновь созданной епархии Гилфорда. Благодаря его активной деятельности было построено новое здание кафедрального собора[30], поэтому выдвижение его на пост настоятеля нового собора казалось само собой разумеющимся для рядовых верующих епархии. Однако он не был назначен на этот пост премьер-министром Англии.

Причина, очевидно, заключалась в том,