пока он не исчез в каком-то проеме. Похоже, граф надолго удаляется таким образом, а потому я решилась исследовать замок. Я обходила коридоры один за другим, стараясь открыть многочисленные двери. Но большинство из них оставались запертыми. Иногда старые засовы поддавались мне, но в тех небольших каморках я не находила ничего интересного. Я лишь устала и сбила непривычные к такой работе руки.

Но в итоге мне повезло. На самом одной из лестниц я нашла небольшую комнату. Поначалу дверь казалось запертой, но я уже привычно налегла на нее всем телом, и та поддалась. Несказанная удача! Я приложила все силы, чтобы открыть тяжелую дверь, и оказалась в уютной комнате. Несмотря на толстый слой пыли, похоже, эта часть замка еще недавно была жилой; в комнате сохранилась приличная мебель в совершенно целом состоянии. Я сразу же прониклась симпатией к этой небольшой комнатке, не в последнюю очередь оттого, что здесь не было ужасного графа и это место казалось мне каким-то тайным убежищем. И пока я писала эти строки при свете своей лампы, чувство покоя всё нарастало в моей душе.

16 мая.

Утро.

Я либо лишилась рассудка, либо в замке творится что-то столь ужасное и неясное, что мне и представить сложно. Я хочу лишь одного – выбраться из этого адского места в трезвом уме и добром здравии. Но если всё, что я видела, – правда, глупо верить, что граф окажет мне какую-либо помощь, и настоящее сумасшествие – думать, что сам граф мне не опасен. Опасен, опасен!

Я поняла предостережение графа, я сама увидела те ужасы, о которых он говорил. И сама в своем недоверии и желании поступить наперекор его словам стала причиной этих страшных событий. Теперь я боюсь не только его, но и всего замка, и собственного доверия к словам этого монстра…

Сегодня я уснула в той комнате наверху. Когда разморенную лунным светом меня одолевал сон, я вспомнила таинственные слова графа, но в упрямстве своем лишь вытащила какую-то запыленную кушетку и лежала, наслаждаясь свежестью и покоем. Уснула ли я, не знаю. Но видения, явившиеся мне в ту ночь, были столь ужасающе реальны, что мне сложно представить, чтобы всё это было лишь сном.

Когда я открыла глаза, рядом со мной стояли три женщины. Их великолепные белые зубы, сияющие, словно жемчужины, и дорогие одежды указывали на то, что передо мной три леди. Они приблизились ко мне и зашептались. Они казались мне одновременно отвратительно ужасающими и в то же время пленительно прекрасными.

Одна из них, светловолосая и светлоглазая, наконец оторвалась от своих подруг и подошла ко мне. Никогда женщины не вызывали во мне подобных эмоций, я чувствовала будто ни тело моё, ни разум боле не подвластны мне. Я могла лишь обмереть и безвольно смотреть на ее чувственные губы и острые пугающие клыки.

Две другие леди, обе с иссиня-черными волосами, с хищной насмешкой посмотрели на меня и продолжили шептаться, потом музыкально рассмеялись.

– Начинай же. Не стесняйся! Может быть, она даже станет нам сестрой!

Сестрой? Что значат эти слова? Что за противоестественный ритуал хотят провести эти ведьмы?

– Мы сразу за тобой. Боишься деву поцеловать? Или боишься, что нам не хватит?

Словно смешливые курсистки, они подначивали подругу. Но меньше всего это было похоже на невинные девичьи игры, на наивные запретные чувства или юные шутки.

В нерешительности светловолосая леди приблизилась ко мне вплотную, обдав могильным холодом. В ее дыхании чувствовалась ужасная горечь разложения и прогорклой крови. Она облизала свои ярко-алые губы, будто в действительности хотела поцеловать меня. Стыд во мне боролся с ужасом и уступал магическому очарованию этой леди. Она подходила всё ближе, сопровождаемая переливчатым смехом подруг, и вот ее губы прошли мимо моих, затем и мимо подбородка. Я почувствовала прикосновение острых клыков к нежной коже горла.

Но внезапно моя мучительница замерла, издав жалобный звук. Я невольно распахнула глаза – не знаю даже, когда успела я их закрыть, – в комнате стоял граф, и был он в настоящем бешенстве. Он схватил несчастную за шею и изо всех сил швырнул ее в сторону. Сама смерть стояла передо мной, от его гневного взгляда перехватывало дыхание и холодело всё тело. Вот каков был граф в тот момент. Будто адское пламя воспылало в его глазах; со всей возможно свирепостью, словно адский демон, развернулся он к испуганным леди.

Хотел ли он отшвырнуть так же двух других, или же жестоко расправится со светловолосой женщиной, застывшей на полу?

Этого я не могу знать. Как и не знаю, откуда взялись силы в моем измотанном теле и истерзанной страхами душе. Лишь секунду назад безвольной куклой я лежала на кушетке, и вот внезапно очутилась перед этим демоном во плоти, а на щеке графа алел след моей руки. Сошла ли я тогда с ума? Подписала ли я себе смертный приговор в ту же самую секунду? Увы, увы. Но разве могла я не сделать этого, не встать между живым ужасом и теми, кто при виде его сжимаются от страха? Разве могла я хладнокровно смотреть, как накинется он на застывшую на полу светлую деву, какой бы ужасной ведьмой она ни была?

Если о чем я теперь и мечтаю, так пусть однажды Мина прочтет эти строки. Надеюсь, она поймет мой безрассудный поступок.

В комнате воцарилась оглушающая тишина. Мне показалось, что никто, кроме меня даже не дышит. И внезапно – граф лишь расхохотался. Я знала, он мог убить меня здесь и сейчас, но он лишь снисходительно глянул на меня.

– Вы даже не знаете, за кого вступились. Не представляете, какую жуткую участь приготовили вам эти негодные девки. Не дайте их чарующей внешности обмануть вас, они жестокие ведьмы, и лишь моё присутствие сейчас спасло вашу душу.

Светловолосая женщина с шорохом поднялась на ноги, а потом рассмеялась:

– Ты ничуть не лучше нас, точно так же не способен на любовь и не ведаешь счастья.

И вот уже все трое бездушно смеялись, спрятавшись от графа за моей спиной.

– Конечно же, я умею любить, вы сами были тому свидетельницами. А пока убирайтесь. И не смейте трогать эту девушку. Пока она принадлежит лишь мне. И если вы будете хорошо себя вести, позже она достанется вам.

– Но что же нам делать сегодня? – Моего плеча коснулась холодная рука, наверное, одна из ведьм кокетливо выглянули из-за моего плеча. Граф кивнул и протянул в нашу сторону мешок, в котором будто бы что-то