веселить меня еще и забавными фразочками, которые, вполне может быть, относятся к американскому жаргону, а, может быть, и вовсе выдуманы им на месте. В своей обычной манере он взял меня за руку и весело спросил, не хочу ли я поковылять с ним рядом и вместе потянуть житейскую лямку.

Из-за его веселости отказать ему было гораздо проще, чем отчаянному в своей серьезности доктору Сьюарду. Он сказал, что ему всё ясно, а потом с жаром заверил меня, что если моё сердце не свободно, то он никогда больше не спросит о подобном и с радостью станет мне самым искренним другом. Он был так серьезен и печален, каким я еще никогда его не видела. Ему я также сказала, что влюблена, но пока не получала предложения от того человека.

Кто был третьим, думаю, ты догадываешься. Я так взволнована, что не могу заставить себя всё подробно написать. Я так счастлива!

Вечно любящая тебя,

Люси.

Дневник д-ра Сьюарда (записано фонографически)

25 апреля.

Аппетит полностью отсутствует. После вчерашнего отказа не могу ни есть, ни спать и нахожу единственное облегчение в работе. Особенно долго я провозился с одним пациентом; меня сильно заинтересовали его странные идеи.

Это Р. М. Рэнфилд, 59-ти лет.

Большая физическая сила, припадки болезненного возбуждения либо черной меланхолии. Вполне вероятно, что крайне опасен, хотя и действует всегда бескорыстно.

Он совершенно не похож на обычного пациента, а потому я стараюсь изучить его поподробнее. Сегодня я расспросил его о причинах его галлюцинаций, хотя это и было жестоко. Обычно я стараюсь избегать подобного.

Телеграмма от Артура Холмвуда Квинси П. Моррису

26 мая

Буду только рад выпить с тобой и Джоном. Спасибо за приглашение. У меня есть новость, которая заставит вас развесить уши.

Арчи

Дневник Мины Мюррэй

17 июля.

Сомнения и страх охватывают меня. Я получила письмо от Джейн. Это чрезвычайно трогательное послание, где она пишет, что соскучилась по родной земле и по своей дорогой подруге, но всё же вынуждена задержаться по просьбе графа. Я была так счастлива, что у моей дорогой Джейн всё хорошо. Я так радовалась.

Но всё же, как мы и договаривались, я выписала первые буквы всех слов на отдельный листок – это наш с Джейн шифр. Буквы сложились в слова, но слова эти оказались столь странны и бессвязны, что я перепроверила письмо несколько раз. Но как бы я ни старалась убедить себя в обратном, просто невозможно, чтобы это оказалось случайным совпадением.

Я запишу получившееся послание в дневник, чтобы ни в коем случае не потерять. Вот оно:

Графколдунимонстрведмыпиюткровикусаютшеюявловушке

граф колдун и монстр ведмы пиют крови кусают шею я в ловушке

Полагаю, «пиют» означает «пьют», а «ведмы» – естественно «ведьмы».

Но что всё это значит? Может ли быть, что от груза ответственности и постоянных опасений за свою жизнь, у бедной Джейн случился нервный срыв? Я не могу поверить в эти суеверные строки. Но что, если я должна? Разве не этому меня обязывает наша дружба? Я не знаю, не знаю.

Я должна и, конечно, хочу всегда поддерживать свою дорогую подругу. Но только как?

Позже.

Возможно, лучшей помощью будет поиск врача, а вовсе не поддержка столь странных и опасных фантазий.

24 июля.

Уайтби.

Люси встретила меня на вокзале. Оттуда мы сразу же поехали к ней домой, в Кресшенд. Здесь удивительно живописно, и я с удовольствием бы рассматривала местные пейзажи, если бы всю неделю меня не изводила тревога. Ни зеленая долина, ни раскинувшаяся перед нами гавань с двумя маяками не смогли меня успокоить.

Я долгое время сомневалась, стоит ли делиться моими переживаниями с Люси, и в итоге решила быть с ней полностью откровенной. Я знаю, что Джейн и Люси не особо близки, но они обе мои дорогие подруги, а потому я не хочу таиться ни от одной, ни от другой. Наша дружба с Люси прошла через многие годы; когда-то мы заплетали друг другу волосы вечером после детских игр, а теперь пишем друг другу о планах на семью и карьеру. И я решилась: ведь кто, если не Люси может поддержать меня и дать мне совет в этой непростой ситуации?

И я оказалась права. Я так рада, так рада, что обо всём рассказала Люси! Выслушав мою историю, моя внимательная Люси напомнила мне, что один из ее неудавшихся женихов очень кстати врач-психиатр. Мы сошлись на том, что при первой же возможности расспросим его о причинах подобных фантазий, аккуратно утаив, о ком именно идет речь.

Но вот что не дает мне покоя. Вдруг, каким-то немыслимым образом, всё это правда? Вдруг Джейн столкнулась с опасностью, которую мы не можем понять?

Еще нет и шести часов; я пишу свой дневник в парке на мысе Кетлнес, в живописнейшем месте всего города, как мне кажется. Меня окружает масса народу, что наслаждается здесь прекрасным морским воздухом. И все равно я чувствую сковывающий могильный холод, представляя, что может угрожать моей дорогой подруге.

Пожалуй, мне стоит направиться домой. Люси с матерью пошли наносить деловые визиты, но теперь, я думаю, они уже вернулись.

Дневник доктора Сьюарда

5 июня.

Меня всё больше интересует расстройство Рэнфилда. У него довольно сильно развиты такие черты характера, как эгоизм, скрытность и упрямство.

В его безумии будто бы есть определенный план. Меня подкупает его пусть и странная, но искренняя любовь к животным, хотя иногда мне кажется, что он до ненормального жесток в своей любви. Сейчас, например, его конек – ловля мух.

В его комнате сейчас столько мух, что я даже сделал ему выговор. Зная его упрямство, я ожидал его гнева, но Рэнфилд удивил меня, просто спросив три дня на то, чтобы всё убрать. Я согласился.

20 июля.

Прогресс в действиях Рэнфилда неоспорим. Как и болезненная, пугающая система.

Все эти дни я скрупулёзно отмечал изменения в помешательстве моего пациента, поэтому не вижу смысла подробно описывать их снова, но хочу привести краткое перечисление, чтобы еще раз аккуратно проследить тенденцию.

Сначала были мухи. После моего выговора Рэнфилд избавился от мух, но начал приручать пауков и ловить мух исключительно для их прокорма. Позже он сумел приручить воробья. Тем не менее, однажды я увидел, как Рэнфилд съел паука, и я подозреваю, что так же он избавился и от многочисленных мух. Затем Рэнфилд окружил себя воробьями и начал кормить их пауками. Удивительно и то, как быстро и легко он справляется с приручением столь разных животных, и то, с