я с наигранным кряхтением разгибаю спину, смотря в глаза охеревшего мелкорослика.

— Ты кто, мать твою, такой...

— Человек-огурец, — разминал я плечо. Мои глаза вспыхнули кроваво-красным светом. — Не в тот огород вы забрели, ребятня.

Прозвучал первый выстрел, но я уже не стоял на том месте и на полной скорости сократил дистанцию до двух ближайших ублюдков. У меня не было меча, которым привык пользоваться в этом мире. Но я не был бы вампиром, если бы полагался только на сталь!

Вытянул ладонь правой руки на манер клинка и снёс башку ближнего бойца, который похвалил мои яйца. Его напарник умер следом от свёрнутой шеи. Третьему я оторвал голову. Одного лишь захвата левой и резкого поворота кисти хватило для подобного. Башка улетела в сторону Островского интерьера и застряла в небольшой декорации алтаря. Тела этих идиотов только начали оседать, но благодаря набранной скорости, я действовал быстрее. Схватил безголового, с шеи которого вот-вот фонтаном вырвется кровь, и развернул его в сторону трёх бойцов у двери.

Дуф! Дуф! Дуф! — изрешетили они туловище убитого товарища.

Только вот я уже за спиной того, что справа. В руке трофейный нож, что успел вытащить у одного из убитых. Им и воспользовался, пробив затылок бойцу. Метнул нож в следующего. Сука. Клинок увяз в активированном покрове. По мне открыли огонь четверо выживших.

— Гасите его!!!

— Вон он!!!

Зазвучали приказные команды, крики бойцов и мой хохот, с которым я убивал их одного за другим, попутно не давая пристрелить Анастасию и заложников.

Через девятнадцать секунд всё закончилось.

— Кха… С-сука… — с разорванным брюхом, командир отряда полз в сторону выхода.

— И куда это ты? — хмыкнул я и присел рядом с ним на корточки.

Подняв взгляд, мужик посмотрел на меня глазами, в которых всё сильнее нарастал страх. То, что эти парни были спецами, неоспоримый факт. Даже на своей полной скорости мне пришлось попотеть, чтобы убить их. И это в студии, где у меня преимущество закрытого пространства. Готов голову отдать на отсечение, что не будь я вампиром, и они бы прикончили меня за секунду. Трое из них, которые были эсперами, продержались дольше всех. Три Физика… Впрочем, какая уже разница.

— Т-ты… Кха… Т-телохранитель, да?

— Телохранитель кого? — наклонил я голову набок. — Сказал же: я — человек-огурец. Вы типа оказались не в то время, не в том месте, понимаешь? Такое бывает. Людям свойственно ошибаться.

И тут до мужика дошло, что я — эспер, который тупо оказался в фото-студии по случайному стечению обстоятельств. Он горько улыбнулся, лёжа на спине, и хрипло прошептал:

— Орлеонтан вечен…

Испустив последний вздох, он умер, а я покачал головой и поднялся на ноги. Выходит, это иностранцы. Орлеонтан — конфликтующее с Аркадией государство. Теперь понятно: почему эти ребята показались странными. Так-с. Я огляделся. Бардак здесь знатный. Осталось сделать так, чтобы я оставался вне подозрений у полиции.

Взял тела трёх физиков, выбил с ноги дверь студии и разложил их в коридоре так, будто они сдохли именно здесь. Про винтовки тоже не забыл. Далее принялся за остальные тела и устроил настоящую инсталляцию. После взялся за заложников — обмазал их кровью и потрохами. Было непросто сдерживаться из-за запаха крови, что я едва не облизнул свои перчатки. Однако, услышав сирены приближающейся полиции, выдохнул, проглотив лишь слюну. Тормози, Райан. В этот же момент стоявший у входа в здание чёрный микроавтобус дал по газам. Похоже, водила понял, что надо валить и забил на своих компаньонов.

Прислонившись к краю окна, посмотрел на оцепление ментов и отряд спецназа, который уже бежал в сторону «Афродиты».

— Что ж, пора и мне прикинуться валенком, — я подошёл к Анастасии и лёг рядом. — Надеюсь, прокатит…

***

— Вы не могли бы повторить ещё раз. С самого начала, — обратился ко мне полицейский.

Вздохнув, бросил взгляд на сидевшую рядом пришибленную Настюшку. Мы сидели на пороге дверей скорой помощи, пили горячий чай, а на наши плечи были накинуты пледы.

— Я вам уже всё рассказал, товарищ лейтенант, — поморщился я и сделал глоток. Чай, кстати, неплох. — Мы пришил на фотосессию, провели её, а после в студию ворвались неизвестные люди в масках. Я помню только страх и то, как потерял сознание.

Офицер вновь что-то черкнул в блокноте, взглянул на бледную рыжуху и покачал головой.

— Благодарю вас за сотрудничество, мистер Купер.

С этими словами он пошёл ко влюблённой парочке, которую врачи пытались откачать и привести в чувства. Парень находился на грани нервного срыва, а девушка так, вообще, молчала и тупо смотрела в одну точку. Фотограф и Грета разговаривали с другим полицейским.

В общем, всё обошлось, хоть и пришлось врать напропалую. Что видели? Ничего не видел. Заметили ли кого-нибудь, кроме нападавших? Нет, я находился в бессознательном состоянии. И ещё куча подобных тупых вопросов, повторяющихся из раза в раз.

Кстати, эти орлеонтанцы, и правда, приходили только за девчонкой. Она же оказалась необычной, а с серебряной ложкой в жопе. Дочка одного из влиятельных дипломатов Аркадии, который сейчас находился, судя по новостям, что я смотрел недавно, в Орлеонтане. Что за вопрос там решался — мне неизвестно. Но даже дурак бы сопоставил последние слова командира похитителей и то, куда уехал отец девушки. Выходит, на дипломата решили надавить через дочурку. Не получилось.

— Ты как? — спросил я у Анастасии.

— Н-нормально… Больше никогда не пойду на фотосессию, — проблеяла она и взглянула на меня. — А ты?

— Пойдёт, — сделал я глоток чая, продолжая внешне ещё отыгрывать ошеломлённого подростка. — Главное, мы живы.

— Д-да, — кивнула рыжая. — Скажи, ты правда не видел, что произошло? Я помню, как нас хотели убить, а потом… Просто темнота. Ничего не понимаю…

Конечно не понимаешь, я же действовал быстро и для тебя всё произошло мгновенно… Хотелось мне сказать, но произнёс другое:

— У меня тоже самое. Я чуть в штаны не наложил, а потом отрубился. Видать, случилось чудо и нас спас какой-то герой, который решил остаться анонимным.

— Но зачем ему это? — взглянула Настя на меня недоверчиво. — Он же совершил добрый поступок… Ничего не понимаю.

— Кто знает, — пожал я плечами и указал взглядом в сторону улицы. — Сейчас нам нужно думать о другом.

— Думать о другом? — не совсем