снова посмотрел вниз. – Меня вовсе не удивляет, что дома не нашлось ни одной фотографии. У миссис Деново были на этот счет свои убеждения. Когда нам требовались фотографии наших сотрудников – для повышения по службе, например, – нам всегда приходилось обходиться без нее. Ни на какие уговоры она не поддавалась. Отказалась даже сняться для памятного альбома. Так что ни одной ее фотографии не сохранилось. – Он потер подбородок кончиком пальцев. – Но одна у меня все-таки есть.

– Да… – Я вытянул руку. – В нижнем ящике стола.

Торн резко вздернул голову:

– Откуда вы знаете?

– Любой сыщик знает, как это делается, а я уж в сыскном деле собаку съел. Когда я попросил у вас фотографию, вы посмотрели вниз и вправо. Потом еще раз.

Торн улыбнулся:

– Понятно, но вы ошиблись. Фотографии находятся во втором ящике снизу. Не одна, а две. Фотограф искал лучший ракурс, и миссис Деново случайно попала в кадр. Она даже не подозревала о существовании этих снимков. Примерно неделю спустя после ее смерти я вспомнил про эти фотографии и разыскал их в старых папках. Я, правда, не уверен, что вправе… Понимаете, если бы она знала об их существовании, то давно уничтожила бы их. Вы согласны?

– Наверное. Но она мертва. Однако если интуиция не подводит Эми и речь и впрямь идет об убийстве, то считаете ли вы нужным уничтожить фотографии?

– Нет! Конечно же нет.

– Естественно. Могу я взглянуть на фотографии?

Торн потянулся вниз, выдвинул ящик, достал коричневый конверт и вынул из него два фотоснимка размером примерно пять дюймов на восемь.

– Да, я даже забыл, какая она была красавица, – задумчиво произнес Торн, разглядывая фотографии. – Снимки сделаны в сорок шестом или в сорок седьмом, примерно через год после того, как она пришла к нам. Господи, до чего время меняет людей!

Я встал, обогнул стол, и Торн протянул мне фотографии. На одной Элинор стояла, повернувшись к фотографу боком, на второй лицо вышло анфас, примерно на три четверти. В целом сходство с Эми было довольно заметным, хотя лоб у Элинор был чуть шире, а подбородок чуть поострее. Я перевернул фотографии, но даты съемки на обратной стороне не было.

– Я не могу отдать их вам, – сказал Торн, – но закажу для вас копии. В любом количестве.

Я еще раз взглянул на фотографии:

– Да, они нам очень нужны. Давайте я сам сделаю копии и верну вам фотографии.

Торн возразил, что это единственная память, оставшаяся у него от женщины, которую он давно знал и высоко ценил, поэтому он не хочет расставаться со снимками. Я протянул ему обе фотографии, сказав, что мне нужно по меньшей мере шесть, а лучше десять копий, после чего вернулся на свое место и достал блокнот.

– Теперь самое главное. Вы, конечно, отвечать не станете, но спросить я все равно должен. Эми считает, что убийцей мог быть кто-то, работавший здесь. Вы можете кого-нибудь заподозрить?

Торн потряс головой:

– Поскольку вы уже об этом говорили, я отвечу: безнадежная затея. Сейчас в офисе служат сорок шесть человек. За последние двадцать лет здесь сменилось человек сто пятьдесят. Не все, конечно, считали, что миссис Деново – само совершенство, случались у нас и мелкие стычки, и ссоры, но убийство? Нет, это исключено. Выкиньте подобные мысли из головы.

Что я с удовольствием и сделал, поскольку еще раньше пришел к заключению, что отец Эми не мог быть одним из ста пятидесяти и что в письме к Эми Элинор лгать бы не стала.

– Хорошо, – сказал я, открывая блокнот, – пусть так. Теперь я хочу кое-что уточнить. Когда миссис Деново поступила к вам на службу?

– Я проверил это в тот же день, как отыскал ее фотографии. Второго июля тысяча девятьсот сорок пятого года.

– Были ли вы с ней знакомы до этого?

– Нет. В то утро она пришла и прямо с порога заявила, что, насколько ей известно, мне требуется стенографистка. Я тогда еще работал на радио, и у меня в штате было всего четверо. Мы ютились в трех комнатенках на Тридцать девятой улице. Моя секретарша как раз ушла в отпуск, и я сразу надиктовал миссис Деново несколько писем. Ее работа мне так понравилась, что я решил взять миссис Деново на службу.

– Ее направило к вам какое-нибудь агентство?

– Нет. Я задавал ей этот вопрос, но она ответила, что просто узнала от кого-то о том, что мне нужна стенографистка.

– Но вы проверяли ее рекомендации?

– Нет, я никогда даже не спрашивал ее об этом. За три дня я сполна убедился в ее высоком профессионализме, а остальное меня не волновало.

Я закрыл блокнот и убрал его в карман.

– Что ж, так вы мне и не помогли. Сперва заверили, что никто из тех, кто здесь работал, не может иметь отношения к убийству, а теперь еще говорите, что не знаете, чем она занималась до второго июля сорок пятого года.

– Да, это так.

– Несмотря на то, что вы проработали вместе двадцать два года? Не верю.

Торн кивнул:

– Вы не первый детектив, который не может поверить. Тем не менее это правда. Миссис Деново никогда не рассказывала о своем прошлом или о своей семье. Она вообще избегала говорить на личные темы. Держалась несколько отчужденно. Хотите, приведу пример? Как-то раз одна дама, важная для нас, представлявшая высокопоставленного клиента, что-то рассказывала про свою сестру и ненароком спросила миссис Деново, есть ли у той сестра. Так вот, миссис Деново просто пропустила ее вопрос мимо ушей. Не сказала ни да, ни нет. Я довольно неплохо разбираюсь в людях, и уже месяц спустя после прихода к нам миссис Деново я твердо уяснил, что есть определенные пределы, через которые, общаясь с ней, переступать нельзя. И все годы, что мы проработали вместе, я соблюдал это правило. Если хотите расспросить еще кого-то из ее сослуживцев, я не возражаю, но только предупреждаю, что вы зря потратите время. Хотите попытаться?

В обычное время я бы ответил, что да. Наверное, так и следовало бы поступить, но я пришел к нему по настоянию Вулфа, в то время как мои мысли были устремлены к предстоящей встрече с Эйвери Баллу. Поэтому я ответил, что не хочу нарушать их ланч и зайду позже или, возможно, завтра. После чего поблагодарил его от имени мисс Деново. Торн сказал, что к четырем часам следующего дня копии фотоснимков будут уже у него, и я вновь поблагодарил его и откланялся.

По дороге к лифту