я решил заглянуть в ресторанчик Эла – там замечательно готовят жареную картошку и яичницу с ветчиной. На кухне Вулфа и Фрица никогда не жарят яичницу или картошку, но дело было не в этом. Просто мне претила сама мысль о том, что придется сидеть во время ланча за одним столом с Вулфом и слушать его разглагольствования о будущем компьютеров или о влиянии профессионального спорта на американскую культуру, в то время как нужно было бы обсудить, какой подход подобрать к Эйвери Баллу.

С другой стороны, поскольку Вулф по здравом размышлении согласился с тем, что я должен был во что бы то ни стало встретиться с Баллу, за кофе я решил, что могу задержаться хотя бы на полчаса, чтобы расквитаться за его дурацкое правило не вести деловых разговоров за обеденным столом. Поэтому я сидел и выжидал, посматривая на циферблат наручных часов. Ровно в два я вышел из ресторанчика, прошагал три квартала до нашего старого особняка из бурого песчаника, в 14:05 вошел в кабинет, вынул из сейфа деньги, заглянул в столовую и, остановившись в дверном проеме, заявил:

– Вы велели как можно быстрее поместить полученные от мисс Деново деньги в банк, и я уже бегу. Вернусь через полчаса.

– Нет. – Он отставил кофейную чашку в сторону. – Это может подождать. Нам нужно принять решение.

– Извините. – Я развел руками. – Я привык подчиняться приказам.

И был таков.

Признаюсь, что я шел пешком до Лексингтон-авеню и обратно, и это заняло у меня тридцать шесть минут. Телевизор был включен, а Вулф высился посреди комнаты и свирепо пялился на экран. Похоже, он так раскипятился, что сознательно пошел на то, чтобы раскипятиться еще больше, поскольку телевизор всегда выводил его из себя.

Я убрал банковскую книжку в сейф, а Вулф, процедив что-то сквозь зубы, выключил телевизор и грузно протопал к своему столу. Я в свою очередь занял место за собственным столом.

– Где ты шлялся, черт возьми?! – прорычал Вулф.

Даже не «где тебя носило».

Я неторопливо закинул ногу на ногу:

– На ланч мне подали чересчур жирную пищу, и ел я слишком быстро. Подробности опускаю, хотя, если вы будете настаивать, готов выложить все. Потом я хотел успеть отнести двадцать тысяч в банк, прежде чем он закроется. Назад я несся как угорелый, поскольку знал, что вам не терпится поделиться со мной своим планом обработки Эйвери Баллу. Но сперва, конечно, вы хотите, чтобы я рассказал о беседе с Реймондом Торном.

– Нет. Если только ты не узнал нечто такое, что делает разговор с Баллу бессмысленным.

– Увы, нет. Мне удалось только раздобыть две фотографии Элинор Деново, а в остальном – полное фиаско. Вы уже звонили, чтобы узнать, на месте ли Баллу?

– Нет. Сам позвонишь.

– Угу. Хотя в августе президент корпорации может быть где угодно. А что мне делать, если окажется, что он на месте? Уговариваться на сегодняшний день? Вы, надеюсь, уже разработали для меня план действий.

– Не для тебя. – Вулф откашлялся. – Арчи, у тебя множество достоинств, в том числе довольно редких, но в данном случае нужен особый подход. К тому же и прежде вести все переговоры с ним приходилось мне. Ты только при этом присутствовал. Но я должен быть уверен в фактах. Ты сказал по телефону, что чеки, по которым миссис Деново получала наличные деньги, были выписаны на предъявителя в «Сиборд бэнк энд траст компани». Насколько достоверны эти сведения?

– Я узнал это от главы филиала «Континентал», расположенного на Восемьдесят шестой улице, в котором миссис Деново получала деньги. Его фамилия Этвуд.

– А мистер Баллу занимает пост одного из директоров «Сиборд бэнк энд траст компани»?

– Да, если только его не уволили в самое последнее время. Источник информации – свежее издание «Международного банковского справочника» под редакцией Ренда Макнелли.

– Можем ли мы узнать что-нибудь про эти чеки без помощи мистера Баллу?

– Думаю, это практически невозможно. У «Сиборда» двухмиллиардный оборот. В год они обрабатывают десятки тысяч чеков. Я даже не представляю, с какого конца подступиться. Быть может, уговорить Салли Корбетт или мисс Деново соблазнить одного из помощников вице-президента, а потом, если ничего из этого не выйдет, подождать годик-другой и соблазнить другого, и так по очереди…

– Позвони мистеру Баллу, – прервал меня Вулф.

– А разговаривать с ним будете вы?

– Нет. Твое нахальство должно сыграть нам на руку. Скажи, что, если его устроит, я готов принять его в шесть.

Я развернулся, нашел в адресной книге телефон «Федерал холдинг корпорейшн» и набрал нужный номер. Как и в первый раз, полтора года назад, когда я звонил Баллу, мне пришлось пообщаться с женщиной на коммутаторе, потом еще с одной, которая заставила меня дважды произнести свое имя, а затем еще и с мужчиной, прежде чем мне удалось пробиться к самому Баллу. Наконец я услышал знакомый голос:

– Гудвин? Арчи Гудвин?

– Совершенно верно, – сказал я. – Рад, что застал вас на месте. Я звоню по поручению Ниро Вулфа. Если вас устраивает, то он готов принять вас в шесть вечера в своем кабинете. В крайнем случае – чуть позже.

Молчание. Потом:

– Сегодня?

– Да. Дело не терпит отлагательства.

Вновь молчание. Естественно, Баллу не мог спросить, что случилось. Боялся, что кто-нибудь может подслушать. Тем не менее он все-таки исхитрился и задал вопрос:

– Сколько времени это займет?

– Думаю, немного. Возможно, полчаса.

Короткое молчание. Потом:

– Хорошо, я буду в шесть.

И он положил трубку.

Я повернулся к Вулфу, который не спускал с меня глаз.

– Бедняга, должно быть, до смерти напуган, что его старые грешки выплыли наружу, – посочувствовал я.

Вулф ответил, что тем приятнее Баллу будет убедиться в том, что он ошибся. Потом Вулф посмотрел на настенные часы, прикинул, что у него есть час до посещения оранжереи, и велел мне приготовить блокнот. Еще с прошлой недели накопилось несколько писем, на которые он не ответил.

В 17:30, расправившись примерно с дюжиной писем, я поднялся в свою комнату, чтобы сменить рубашку. Беготня по нью-йоркским улицам в такую жару не лучший способ сохранить воротнички чистыми. Двадцать минут спустя я уже сидел в кабинете, дожидаясь, пока спустится Вулф. Он вышел из лифта и направился к своему столу, когда в дверь позвонили.

Мне кажется, описывая дело о расследовании убийства Изабель Керр, я упоминал, что лицо Баллу было хотя и морщинистым, но вовсе не дряблым. Так вот теперь, когда я впустил Баллу в прихожую, дряблость была уже заметна. Тем не менее бедняга силился придать себе мужественное и решительное