выражение. Во всяком случае именно так – мужественно и решительно – он прошагал в кабинет, сел в красное кожаное кресло, сухо кивнул Вулфу и потер лоб. Этот жест мне уже приходилось видеть раньше, когда Баллу нервничал.

– Я не привык… – Он осекся, поскольку голос прозвучал слишком хрипло. Чуть прокашлявшись, он начал заново: – Я не привык, чтобы со мной разговаривали таким повелительным тоном!

– Вы правы, – кивнул Вулф. – Просто у меня не было другого выхода. Мне нужно было срочно поговорить с вами, а я, как вам известно, никогда не выхожу из дому по делам. Кроме того, у меня есть основания полагать, что, приди мы с мистером Гудвином в ваш офис, вам бы это не пришлось по вкусу. Но первым делом…

– Что случилось?

– Сейчас, не спешите. Итак, первым делом я хотел бы вас успокоить. Эта встреча никоим образом не связана с тем, что случилось восемнадцать месяцев назад. Ни к вам, ни к вашим личным делам это вообще не имеет никакого отношения.

– Тогда почему, черт побери…

– Прошу вас, не перебивайте. Поверьте, я и так испытываю неловкость и даже смущен, что случается со мной крайне редко. Я даже не вполне уверен, с чего начать. Дело в том, что мне нужна ваша помощь, но я еще не представляю, в какие слова облечь свою просьбу, чтобы она нашла у вас понимание.

Баллу недоверчиво посмотрел на него:

– Вот уж за словами вы точно никогда в карман не лезете. Так вы не шутите? Это и в самом деле со мной не связано?

– Да. Это касается лично меня. И мистера Гудвина.

Баллу тяжело вздохнул, откинулся на спинку кресла, перевел взгляд на меня и произнес:

– Я бы не отказался промочить горло.

– Джин со льдом и долькой лимона? – спросил я.

– Как, вы и это запомнили? – изумился Баллу. – Ну и память у вас, черт возьми!

Я не шелохнулся – никакая сила на свете не заставила бы меня пропустить хотя бы малую толику того, что должно было случиться в ближайшие пять минут. Вулф, видя, что я не собираюсь выполнять просьбу клиента, нажал кнопку и, когда появился Фриц, сделал сразу тройной заказ: джин для гостя, пиво для себя и молоко для меня.

Потом, прищурившись, посмотрел на Баллу:

– Положение чертовски затруднительное. Вы не связаны со мной ровным счетом никакими обязательствами. Вы заплатили мне вполне приемлемую сумму за щекотливую и весьма непростую работу, которую я проделал. Вы говорили, что готовы заплатить любую цену за то, чтобы я помог вызволить вас из той передряги, но ничего другого вам и не оставалось – вы были приперты к стенке. Тогда вы честно заплатили мне то, что причиталось, так что, повторяю, вы свободны от каких бы то ни было обязательств по отношению ко мне. Тем не менее мы с мистером Гудвином по-прежнему располагаем определенными сведениями, разглашение которых вы были бы готовы предотвратить любой ценой. Понимаете теперь, в чем щепетильность этой ситуации? Как мне обратиться к вам за помощью, не рискуя быть обвиненным в вымогательстве? Или в шантаже? Не судом, конечно, – вами.

Баллу промолчал. Вулф поджал губы и покачал головой:

– Проклятье! Никакие слова тут не помогут. Ведь никакие слова не в состоянии заглушить ваши подозрения, что я способен выдать вашу тайну. Мы-то с мистером Гудвином отдаем себе отчет в том, что никакая сила на свете не заставит нас пойти на попятный и предать вас, но вы знать этого не можете, а я в свою очередь не могу вскрыть ваш череп и заменить одни мысли на другие.

Баллу по-прежнему молчал. Вулф снова покачал головой:

– Попробую по-другому. Мне необходима ваша помощь. Я могу обратиться к вам с просьбой, основываясь на предпосылке, что вы до сих пор цените услугу, которую я оказал вам в свое время. Если же это не так, обращаться к вам я не стану.

– Нет, это как раз так. – Баллу даже улыбнулся. – Жаль только, что вы сразу не придумали, как все это мне втолковать. Я рад также, что вам не придется вскрывать мой череп. Итак, в чем заключаются ваши трудности?

Вулф не ответил, поскольку в кабинет вошел Фриц с подносом и сначала подал закрытую бутылку пива Вулфу, потому что так положено. Вулф извлек из ящика стола золотую открывашку, которую подарил ему Марко Вукчич и которая работала уже не очень хорошо. Когда Фриц, поставив передо мной стакан молока, вышел из кабинета и закрыл за собой дверь, Баллу успел выпить половину своей порции джина, но бутылка и лед остались на приставном столике.

Вулф слизнул с губ пену и посмотрел на Баллу:

– Что ж, самое трудное позади. Облечь просьбу словами мне уже гораздо проще. Если верить мистеру Гудвину, вы занимаете пост директора «Сиборд бэнк энд траст компани»?

– Я вхожу в совет директоров, – кивнул Баллу. – Я член совета директоров нескольких компаний. Восьми, если быть точным.

– Вот как? Я слабо разбираюсь в советах директоров, но мне представляется, что директор должен быть знаком хотя бы с некоторыми из своих подчиненных. А дело вот в чем. Двадцать два года назад, в июне тысяча девятьсот сорок пятого года некто – назовем его Икс – получил из «Сиборд бэнк энд траст компани» заверенный чек на предъявителя на сумму в одну тысячу долларов. В июле, а затем в августе он получил точно такой же чек. Это продолжалось каждый месяц в течение двадцати двух лет. Всего Икс получил двести шестьдесят четыре чека. Последний из них датирован маем этого года. С тех пор ни одного чека выписано не было и не будет выписано впредь. Мне необходимо знать, кто такой Икс. Я должен задать ему несколько вопросов. Вот и все.

Баллу отпил из стакана:

– А остальное?

– Это все.

– Господи! И вы устроили целое представление, чтобы заманить меня сюда, ради такого пустяка!

– Я не знал, что это пустяк.

– Полная ерунда! Конечно, было бы проще, если бы чеки были выписаны не на предъявителя, а на конкретное лицо, но я и так не вижу никаких сложностей, поскольку чеки выдавались на одну и ту же сумму в течение двадцати двух лет. Любой клерк в два счета справится с этой задачей. Гудвину достаточно было попросить меня об этом по телефону. Я завтра позвоню ему. Или позвонит кто-нибудь от моего имени. – Он вновь приложился к джину. – Вы, конечно, здорово меня напугали, за что я на вас зол, но, поскольку вы завели этот