Но отвести глаз от модных, изысканных туфель на красной подошве и инкрустированных розовыми пайетками она была не в силах.

– Мы их берем, – твердо заявил Дариус.

Туфли давили на носки, и Летти слегка покачивалась, но… как отказаться? Лучше не думать о том, что их цена – это оплата квартиры за три месяца.

– А сейчас… – Дариус перевел взгляд с ее губ вниз, – белье. И кивнул стоящим поблизости трем продавщицам: – Подберите белье, которое подойдет к платью.

Они кинулись выполнять просьбу.

– Надеюсь, ты не ждешь, что я стану тебе демонстрировать это?

– Нет? Ну, может, потом.

Летти залилась густым румянцем. На виду у всех Дариус словно раздевал ее взглядом, словно хочет затащить в примерочную и заняться любовью прямо там.

С каждой минутой она затягивается в его мир, вспоминает, как жить без забот и волнений и когда у тебя много денег.

Как же давно она так не жила! Летти росла одиноким подростком, ей больше нравилось общаться со слугами в Фэрхоулме, играть с домашними животными, читать книжки, а не проводить время с другими девочками. В четырнадцать лет она влюбилась в Дариуса. Он был на шесть лет ее старше, сын шофера, а значит, совершенно ей не подходил. Смешно вспоминать, что тогда она чувствовала себя несчастной.

Вскоре Летти поняла, что такое на самом деле быть несчастной, когда мама, душа семьи, заболела, и через несколько месяцев ее не стало. Отец был раздавлен, а спустя пару лет попал в тюрьму.

Но сейчас…

Впервые за многие годы она поняла, что это такое, когда о тебе по-настоящему заботятся, ухаживают. Продавщицы упаковывали шелковое белье стоимостью тысяча долларов, а Летти все казалось сном, сказкой про Золушку. После полуночи волшебство исчезнет.

Дариус расплатился и с улыбкой посмотрел на Летти:

– Хочешь еще что-нибудь купить?

Она лишь покачала головой.

– Нам надо пойти еще в одно место. – Он взял ее за руку.

Телохранитель с покупками уже уехал в спортивном автомобиле Дариуса, а шофер нес оставшиеся сумки к поджидавшему лимузину. Дариус не отпускал руки Летти и не сводил с нее глаз.

Они сели на заднее сиденье роскошной машины. В окно было видно, как садится солнце между небоскребами. Наверное, все дело в гормонах, но Летти захлестнули чувства.

Она больше не одинока. Кто-то о ней думает. Кто-то сильный, надежный.

«Надежный?»

Дариус опасный человек. Он эгоист. Он надменный и холодный.

– Ты плачешь? – Дариус нахмурился.

Летти вытерла глаза:

– Нет.

– Летти…

– Прости. Я… Ты был так добр.

– Купив тебе одежду? – Он тихо засмеялся. – И от этого ты плачешь?

Конечно, не только от этого, но объяснить она не могла.

– Мне не следует идти с тобой на бал, – с несчастным видом сказала Летти.

– Но ты идешь, – отрезал он.

– Как ты не понимаешь? Ты навлечешь на себя неприятности.

– В твои обязанности не входит оберегать меня. Это моя обязанность – защищать тебя. И нашего ребенка. Хватит намекать, что я не способен это сделать. Это меня оскорбляет. – И уже ласковее произнес: – Летти, пойми же наконец – я буду рядом и не допущу, чтобы хоть кто-то тебя обидел.

Лимузин несся по улицам, а Летти думала о том, что хорошо, если бы так. Очень хочется верить ему, как верила раньше.

Лимузин остановился, и шофер распахнул перед ней дверцу, предлагая выйти. Она с удивлением посмотрела на Дариуса – он самодовольно улыбался.

– Это лучший спа-салон в городе. Коллинз оставит здесь твое платье и все остальное для бала, а я заберу тебя в восемь часов.

– Спа?

– Ты заслужила это удовольствие. – Дариус осторожно коснулся ее волос и прошептал на ухо: – Скоро вернусь за тобой.

Его теплое дыхание, его запах… У Летти запрыгало сердце, желание пронзило ее насквозь, по спине пробежали мурашки, кожу закололо. А всего-то он шепнул ей на ухо пару слов!

Ее провели в великолепный спа-салон с высокими окнами, зелеными растениями и розовой экстравагантной мебелью в стиле китч.

Часы пролетели, как мгновение. Маникюр, расслабляющий массаж, косметолог, парикмахер, стилист… А когда все процедуры закончились, было уже почти восемь часов.

Летти надела новый шелковый бюстгальтер и трусики, розовое платье, сверкающие туфли на шпильках. И посмотрела на себя в зеркало.

Длинные волосы блестели и лежали упругими волнами. Красная губная помада придавала гламурность, подведенные глаза с накладными ресницами казались больше и выразительнее. Полная грудь в бюстгальтере пуш-ап – словно лакомое блюдо под розовой тканью платья, бедра гордо удерживают выпирающий живот. Ей нечего стесняться.

Летти была ослеплена собственным образом, едва могла себя узнать.

– Представляю восторг мистера Кириллоса, – хозяйка спа-салона широко улыбалась. – Вы – само совершенство.

Летти, нервничая, спустилась в фойе. А если он сочтет, что у нее дурацкий вид? Как она это переживет?

Но стоило Дариусу взглянуть на нее, как Летти поняла по его лицу, что он все одобряет.

– Ты божественно выглядишь.

Она застенчиво улыбнулась:

– Ты сам неплохо выглядишь.

От него было не отвести глаз. Чисто выбритый, темные глаза озорно блестят. Он безумно красив, высокий и широкоплечий, в превосходном черном смокинге.

Дариус положил ее руку на свою, твердую, мускулистую. Летти вспомнила его крепкое, мощное тело на себе. И внутри себя. Она чуть не споткнулась.

Он остановился и вопросительно посмотрел на нее.

– Прости, я еще не освоилась в таких туфлях, – соврала она. Ведь не скажешь ему, что шпильки ни при чем – всему виной та ночь. Ночь, которая больше не повторится. После сегодняшнего вечера он убежит от нее рысью, словно под ним горит земля.

Их ждал лимузин. Шофер Коллинз в форменном пиджаке и фуражке открыл перед Летти дверцу.

– Где в этом году состоится бал? – спросила она у Дариуса.

– В Кортленде.

Это такое же известное место, как Метрополитен-опера, художественные музеи Фрика или Уитни. Летти замерла. Все хуже, чем она думала.

Лимузин вез их в верхнюю часть города, а она сидела, объятая страхом, отчаянно призывая себя к спокойствию.

Но… даже в этом прекрасном платье и даже рядом с Дариусом Летти все равно чувствовала себя беззащитной, словно после спа-процедур кожа у нее настолько истончилась, что все зло, которое ее ждет, с легкостью проникнет внутрь. И она не хочет, чтобы это распространилось и на Дариуса, пусть она больше и не любит его. Тем не менее от мысли, что их ждет на приеме, ей делалось страшно.