Джесс передернуло от отвращения и страха.

Это была галлюцинация? Или снова очередной кошмар?

– Что такое? – жених, казалось, чувствовал все, что с ней происходит. – Это из-за Вивьен, верно?

– Наверное, – сглотнула Джесс. – Мне страшно. Эрик, пожалуйста, не уходи никуда. Побудь со мной. Пожалуйста.

Ухмылку пугала страшно было забыть.

«Унесу».

Джесс охватил новый приступ испуга, и она поняла, что даже дышит с трудом. Пульс зашкаливал. Виски заламывало.

– Я останусь с тобой, – согласился Эрик и прищурился. – Эй, Джесс, что такое?

– Мне очень страшно, – повторила она, цепляясь за его ладонь. – Очень.

– Тебе не стоит бояться, – сказал он и, видя, что Джесс не в себе, позвал доктора с просьбой поставить невесте успокоительное.

Лекарство подействовало довольно быстро, и девушка вновь провалилась в сон.

Ей снилось, что она неспешно шагает по осколкам тускло сверкающих звезд, разбросанных по темно-синему бархатному ночному небу. Звездная дорога вела сквозь горизонт, к арчатым воротам, сотканным из ветра и северного сияния, около которых ее ждет мужская фигура.

Джесс была облачена в свободное полупозрачное сапфировое платье до колен, которое сверкало под светом тонкого месяца и отсветов города, раскинувшегося внизу под звездной дорогой. Волосы ее были заплетены в косу, в которую вплеталась белая лента. Босыми ногами она ступала на прохладные гладкие, как зеркала, осколки и легкой походкой шагала вперед, дыша легко и свободно.

Брент ждал ее в конце пути.

На этот раз он был в белой рубашке с закатанными рукавами и в брюках и казался совсем взрослым и презентабельным.

Засунув руки в карманы, Брент ждал Джесс и улыбался. А стоило ей подойти к нему, счастливо улыбаясь в ответ, как он протянул ей руку и пригласил на звездный танец.

Они закружились в объятиях друг друга, ступая по осколкам звезд и неотрывно глядя друг на друга. Он вел, уверенно и галантно, держа Джесс нежно и осторожно – как и десять лет назад. И она, с восторгом глядя ему в глаза, двигалась легко и грациозно, совсем не стесняясь того, что платье ее пошито из полупрозрачной легкой, как дуновение ветра, ткани.

Небесный танец закончился также внезапно, как и начался.

Над их головами раздался вдруг стук. Брент, коснувшись губами лба Джесс, остановился, держа ее за талию, и поднял, нахмурившись, глаза вверх. Девушка перехватила его взгляд и тоже задрала голову.

Сквозь небесное стекло на них внимательно и недобро смотрел кто-то огромный и стучал кулаком в перчатке по этому самому стеклу, пытаясь его разбить. Джесс вдруг показалось внезапно, что она видит маску снеговика, и это ее испугало. Она теснее прижалась к Бренту, словно ища у него защиты. Он успокаивающим жестом коснулся ее спины, и страх моментально прошел.

Она всегда верила Бренту.

Стекло треснуло под очередным ударом снежного чудовища.

– Мы встретимся, – шепнул Брент Джесс, прежде чем небесное стекло рассыпалось на миллиарды осколков.

Один из них, сияющий и искрящийся, падал прямо на Джесс, но Брент оттолкнул ее, и осколок наполовину вошел в его тело, пронзая насквозь. Он рухнул на колени, опираясь руками о поломанную звезду и опустив голову.

На город закапал кровавый дождь.

Наверху захохотали громом.

– Брент! Нет! – упала перед ним на колени Джесс, трясущимися руками касаясь его напряженных твердых плеч. Ее кожу выше запястья опалило болью – оцарапал один из крохотных осколков, но девушке было все равно. Она думала только о Бренте, и до собственной боли ей не было дела.

Платье ее посерело. В волосах блестела стеклянная пыль. Улыбка пропала. И сердце сжалось от горького предчувствия.

– Что делать, что делать, – беспомощно шептала Джесс. – Брент…

Он поднял голову. Из-за упавших почерневших прядей сверкнули лиловые глаза. Джесс едва сдержала себя, чтобы не отпрянуть назад. Брент протянул дрожащую окровавленную ладонь с выступающими венами и коснулся ее предплечья.

Небо вдруг перевернулось.

Они стали падать.

Джесс пыталась схватить Брента за руку, но он растворился в осколках и сизой дымке.

Когда ноги Джесс коснулись земли, она распахнула глаза.

Девушка все еще находилась в больнице, в своей одиночной палате, из окна которой можно было увидеть блеклый грязно-оранжевый рассвет.

Сумасшедший сон…

Джесс попыталась встать, и это у нее получилось не с первого раза – так кружилась голова. Что там говорил Эрик? Сотрясение?

Самого Эрика нигде не было. Возможно, он все-таки оставил ее и уехал домой, и Джесс отлично его понимала.

Возможно, все еще находясь под действием успокоительного и, не чувствуя ставшего уже привычным страха, она подошла к двери и вышла в длинный коридор. Ей показалось, что тень вдалеке имеет форму огородного пугала, но, кажется, это был обман зрения.

Когда Джесс вернулась к себе в палату и вновь заснула, ничего ей больше и не снилось, как бы сильно ни хотела она увидеть Брента вновь.

Брент-Брент-Брент…

* * *

Следующие дни были серыми и страшными. Прощание с Вивьен, похороны и понимание – ее больше нет. А есть дело в полицейском участке с присвоенным ему номером, есть свидетели, опросы и показания, и есть новая жертва, найденная в городе – в паре кварталов от больницы, в которой в ту ночь проводила время попавшая в аварию Джесс.

Паника, вопреки желаниям властей, усиливалась, и средства массовой информации почти с удовольствием обмусоливали происходящее, едва ли не мифологизируя. Полиция не бездействовала, а работала в усиленном режиме, привлекая к делу лучших специалистов, однако видимых результатов не было.

Джесс не захотела оставаться в больнице и на время перебралась к родителям. Она лежала на кровати в своей старой спальне, спокойная от того, что знала – в доме всегда кто-то есть. Вставать ей не разрешалось – единственным исключением за последние дни стали похороны Вивьен, куда Джесс приехала вместе с Эриком. Он же поддерживал ее, не давая упасть от головокружения тогда, когда гроб с телом подруги опускали в землю.

Джесс чувствовала вину – вместо того, чтобы скорбеть, она не могла думать ни о чем другом, кроме как о подступающей к горлу тошноте. Она ужасно боялась, что прямо здесь, прямо сейчас ее вывернет наизнанку.

В какой-то момент ей показалось, что на нее кто-то смотрит, и когда Джесс обернулась, увидела, как мелькнула между надгробиями чья-то мужская фигура. После ее голову пронзила такая головная боль, что она едва не упала, повиснув на Эрике, и тот только крепче прижал ее к себе.

– Потерпи, милая, – прошептал он, едва касаясь губами обрамляющих лицо темных прямых волос. – Скоро уедем…