– Какой еще артефакт? – нахмурился Корнелиус. – И главное, зачем он тебе?

– Я же не спрашиваю, для чего вам понадобился дневник Оракула Червей, – хищно усмехнулся Кай. – Нужен, и все тут. Остальное вам знать не обязательно. Хотите получить дневник – принесите мне артефакт.

– Не нравится мне это, – прищурившись, сказал Корнелиус. – Возня с магическими артефактами никогда еще до добра не доводила. Какую цель ты преследуешь, Баринкай?

– Думаете, мне легко приходится в окружении чудовищ, ставших моими подданными? – Скрестив руки на груди, Кай отошел к камину. – Я не планировал стать королем, когда убивал своего отца. Я хотел лишь отомстить! Ну и, конечно, выжить, ведь папаша собирался меня прикончить. А вышло так, что я занял престол. Но верхушка хироптер так и не приняла меня. Они постоянно строят козни за моей спиной, возможно, собираются убить, потому что только после моей смерти смогут усадить на трон другого короля. Во главе заговорщиков стоит барон Джанго, и я прекрасно об этом знаю. Эта двуличная тварь спит и видит, как бы поскорее от меня избавиться. Чтобы держать хироптер в повиновении – а их можно сдерживать лишь силой и страхом, – мне нужны мощные магические артефакты и помощь опытных магов. Поэтому я и заинтересовался вашими юными ведьмами.

– Но мы совсем еще неопытные, – сказала ему Камилла.

– Нас еще учить и учить, – добавила Глория.

– Поэтому я и потерял к вам интерес, – не оборачиваясь, ответил Кай. – Я неоднократно обращался к Магистру за помощью, но пока так и не получил от него внятного ответа. Артефакт поможет мне… Просто зная, что он у меня, барон Джанго и другие вельможи из страха начнут меня уважать.

– Тебе не нравится быть королем? – тихо спросил Макс.

– Не об этом я мечтал.

– Так откажись.

– По законам хироптер, от престола просто так не отказываются. Если я не буду держать их в страхе, они поднимут восстание и убьют меня. Если откажусь от престола, они все равно меня прикончат, ведь я вызываю у них ненависть только потому, что похож на человека.

– Да уж, ситуация, – пробормотала Глория.

– Поэтому мне и нужна ваша помощь.

– Отдай дневник, и Магистр окажет тебе поддержку, – пообещал Корнелиус.

Но Кай лишь покачал головой:

– Магистр в столице, за тридевять земель отсюда. Он слишком далеко, чтобы оказывать мне постоянную помощь, поэтому я должен научиться справляться самостоятельно. Дневник вы получите только в обмен на артефакт. И точка!

– Ладно, – кивнул Корнелиус. – Твоя взяла. Но из нас всех только юный Грановский может отправиться на Землю. Остальные не рождены Созерцателями, а я давно лишен своего настоящего тела.

– Могу, – с готовностью кивнул Алекс. – Только расскажи поподробнее, что это за артефакт и где именно он хранится.

Кай тут же воодушевился.

– Вещица носит название обскурум, – сообщил он. – Ее использовали в темных ритуалах, которые вершили члены Клуба Калиостро много лет назад. Последний раз обскурум видели в особняке, где Гертруда Волховская впервые попыталась запустить Трианон. Тогда случился пожар, и погибло много людей. Я уверен, что артефакт все еще находится где-то там же.

– Откуда такая точная информация? – заинтересовался Корнелиус.

– У меня свои тайные источники, – уклончиво ответил Кай.

– Подозрительно это все, – сказал директор Экзистерната. – Если артефакт так известен, то почему я никогда о нем не слышал?

– Потому что это сущая безделица, ничего особенного, – ответил Кай и снова отвернулся к огню.

– Врет и не краснеет! – возмутился Корнелиус. – Ну хорошо, допустим, Алекс отыщет этот самый обскурум. Но не думай, что я отдам его тебе, не удостоверившись, что он не опасен! Сначала покажу Магистру.

– Это ваше право, – пожал плечами Баринкай. – Я не стану возражать.

– Трианон был запущен в особняке Башаровых, – вспомнил Алекс. – Именно там погибли родители Кирилла, того парня, который впоследствии стал вместилищем Темнейшего. Тут явно все не так просто!

– Так вы согласны на мое условие? – спросил Кай.

– Я принесу обскурум, – кивнул Алекс, – если найду. У тебя нет более точной информации о нем?

– Все гораздо проще, чем ты думаешь.

Кай протянул Алексу медальон на длинной черной цепочке. В изящной черной оправе мерцал алым светом небольшой рубин. Внутри камня можно было рассмотреть миниатюрный череп, в глазницах которого сверкали крошечные искры.

– Самая уродливая вещица из всех, что я видел, – констатировал Грановский. – Подаришь его мне?

– Забирай, – хохотнул Кай. – Когда ты приблизишься к обскуруму, медальон начнет светиться. Чем ближе ты подойдешь, тем ярче будет свет.

– Это меняет дело, – обрадовался Алекс, убирая медальон в карман куртки. – Проще пареной репы! А заодно будет повод повидаться с сестрицей Катериной.

– Замечательно, – просиял Кай. – В моем замке много зеркал, можешь отправляться прямо сейчас. А всех остальных я приглашаю стать моими гостями. Сейчас прикажу приготовить для вас комнаты. Отдохнете с дороги, мы угостим вас ужином.

– Нет уж, спасибо, – поспешно ответила Глория. – Представляю, что это будет за ужин. А еще сомневаюсь, что смогу уснуть в таком месте.

– Ты уж не обижайся, Баринкай, – подхватила Камилла. – Нам еще к свадьбе подруги нужно готовиться…

– Лучше мы вернемся в Экзистернат, – сурово подытожил Корнелиус. – Дел и правда невпроворот. Грифоны унесут нас обратно, а с тобой мы встретимся вновь, когда Алекс вернется с Земли.

– Да будет так, – кивнул Кай.

Затем все молча уставились на Грановского, будто ожидая от него заключительной речи.

– Что? – не понял Алекс.

– Ты еще здесь?! – вскипел Корнелиус. – А ну проваливай отсюда на Землю! Чем быстрее вернешься, тем раньше мы покончим со всей этой ерундой!

– Что ж ты так разорался, дедулька? У меня сейчас от твоих воплей случится мини-инфаркт, – признался Алекс, отступая к стене. – Ухожу, ухожу…

Грановский-младший подошел к зеркалу, висящему неподалеку от камина, и придирчиво оглядел его. Немного пыльное, но целое и без трещин. Для перехода вполне сгодится.

Алекс извлек из кармана небольшой стеклянный нож и, стиснув зубы, провел лезвием по подушечке большого пальца левой руки. Затем приложил ладонь к ледяному стеклу. Послышался нежный хрустальный перезвон, и стекло вдруг ожило, засияв ярким голубым светом.

Рука парня тут же ушла в глубь зеркала, словно раскаленный нож в кусок сливочного масла, а затем Алекс скользнул в него целиком.