… Моя дочь не может быть настолько глупой и неразборчивой, чтобы встречаться с вахлаком…»

Дементьев тогда ушел сразу, не прощаясь. Потом кружил час или два по заснеженным улицам. Не хотел идти домой. Знал, что Климов тут же начнет: «А я говорил тебе, что это за люди».

Только когда чуть-чуть успокоился, поехал в общежитие. А когда поднялся к себе на этаж – остолбенел. В коридоре, у двери их комнаты стояла Инна Немирецкая. И стояла, очевидно, уже давно.

Он хотел сказать ей: «Зачем пришла? Иди домой, проверяй, всё ли на месте, а то мало ли, кто меня, вахлака, знает». Но не смог. Встретил её взгляд, и слова встали комом. Он просто подошел к ней, обнял, и она порывисто к нему прижалась.

– Ты давно здесь? – хрипло прошептал Дементьев, не выпуская её из рук.

– Где-то полтора часа.

– А что родители?

– Не знаю. Ты слышал, что она сказала? Прости, пожалуйста. Я не знала, я не думала, что она так… прости…

– Тебе не за что извиняться. Дети за родителей… сама знаешь, – усмехнулся он, чувствуя, как отогревается его сердце. – Инн, а ты почему тут стоишь? Почему не в комнате?

– Меня не приглашали, – пожала она плечами.

Стас и правда тогда Инну не впустил, за что Дементьев с ним позже, конечно, поругался. Но тот день все равно запомнился навсегда, как один из самых счастливых. В тот вечер он спровадил Климова к соседям, а Инна осталась у него. В ту ночь у них впервые случилась близость, и он горячо шептал ей, как любит. Больше жизни её любит.

А утром Дементьев предложил ей выйти замуж, правда, в шутку:

– Ну всё, теперь я, как честный человек, просто обязан на тебе жениться. Пойдешь за меня?

Хотя за этой шуткой скорее прятался собственный страх: вдруг откажет? Вдруг насмехаться станет?

Но Инна ответила неожиданно серьезно:

– Да...

глава 10

Вскоре после свадьбы они съехали из общежития в съемную комнату. Денег не хватало катастрофически, но Инна мучилась от жесточайшего токсикоза. Чуть что – её выворачивало, особенно от запаха жаренной картошки, а ею пахло почти постоянно то из одной комнаты, то из другой. И спать она не могла нормально от несмолкаемого шума – вечно кто-нибудь да гулял. Ещё и защита диплома у обоих была на носу.

Никита поначалу ходил по соседям, просил хотя бы поздно не включать громко музыку. Пока однажды снова не сцепился с Климовым, с которым они после свадьбы прекратили общаться.

Был первый час ночи, а у Юрки Самохина веселье только набирало обороты. Из коридора неслись пьяные вопли, а низкий бит, от которого вибрировали и пол, и стены, и кровать, изводил даже привыкшего ко всему Дементьева.

Он поцеловал мертвенно бледную, свернувшуюся калачиком Инну, натянул на голое тело шорты и вышел в коридор. Привычно стукнулся к Юрке и попросил, чтоб убавили громкость и перестали так орать. Но встретил там Климова, который трезвым его демонстративно игнорировал, а тут, в подпитии, сразу вскинулся:

– С хера ли? Это ты, Дёма, можешь перед своей принцесской на задних лапках выплясывать и хвостиком вилять. А мы не обязаны.

Никита тотчас завелся, но девчонки попытались сгладить:

– Всё-всё, мы сделаем потише.

Но только он вышел от Самохина, как услышал из-за двери:

– С-с-сука, сделала из Дёмы тряпку. Прислугу какую-то. Ладно, он бросил курить и бухать, его Инночке, бл***, это не нравится. Ладно, друга на бабу променял. Ничего, переживём…

Дементьев повернул назад. Хотелось до зуда в руках ворваться и все же тряхнуть Стаса как следует. Но в последний миг остановился. Инна такие разборки порицала. Да и что с пьяного придурка взять?

Тем временем Климов продолжал разглагольствовать:

– Но вчера ночью в душе Дёма стирал. С тазиком такой наяривал. Не, ну прикиньте?

– И что такого? Сам что, не стираешь никогда? – хохотнули девчонки.

– Ну так я своё. А он – бабский халат.

– Клим, ну ты чего? – укорила Стаса Дашка. – Инна у Никиты беременна, её вон постоянно полощет в туалете. Она по коридору-то ходит – за стенку держится. Еле живая. Мне тоже она не особо, но вот сейчас её жалко.

– Ну-ну, беременная она, – хмыкнул Стас. – От кого она ещё беременна – вопрос. То-то к ней этот нигериец таскался…

Дементьев влетел так, что чуть дверь не вышиб. Под визг девчонок схватил за грудки Стаса, выдернул из-за стола и несколько раз ударил в лицо, пока другие парни не опомнились и не оттащили его.

Когда вернулся в комнату, Инна спросила:

– Что там за крики были?

Потом увидела разбитые костяшки и больше ничего спрашивать не стала. Но позже попросила:

– Никита, давай снимем… пусть не квартиру, а комнату? Я знаю, что у нас туго с деньгами. Я… я могу у папы попросить. Он тайком от мамы даст, она даже ничего не узнает.

– Ну уж нет! – выпалил он. – Найдем комнату, но просить у них даже не думай. Сам справлюсь.

* * *

Им тогда повезло снять уютную комнату за сущие копейки, правда, с хозяйкой, но та оказалась милой интеллигентной пенсионеркой. Инна опасалась, что после рождения малыша придется снова искать жилье, но Митька был на удивление спокойным. Много ел, много спал и почти не плакал. Они беды с ним не знали.

Вскоре на горизонте вновь объявилась Алла Арнольдовна. Захотела помириться с дочерью и познакомиться с внуком.

Дементьеву эта смена курса не слишком понравилась. Без нее жилось спокойнее.

– Она что, смертельно приболела? С чего это вдруг? – спрашивал он Инну. Она лишь взглянула укоризненно.

– Твоя мать тебя выгнала из дома! – Та ситуация до сих пор не укладывалась у него в голове.

– Да, но какая-никакая, а она всё-таки моя мама…

Против этого возразить было нечего. Своей матери он бы тоже всё простил. К тому же тёща сначала и не показывалась на глаза. Приглашала Инну с Митькой в гости, а сама к ним не ходила.

Это потом уже, спустя два года, когда они взли в ипотеку собственную квартиру, Алла Арнольдовна стала наносить визиты. Потому что чувствовала себя вправе.

– Если б я не попросила кое-кого, этот твой так бы и прозябал в той шарашкиной конторе, а вы бы так скитались по