Впрочем, 28 октября было датой прибытия на нашу планету военного корабля силлуриан, который должен был привести помощников, каждый из которых будет инструктировать свой земной отряд. Общее число посланцев дружественной планеты было равно 200. 64 из них — женщины. Лишь пять из них отправятся в Россию. Две — в Сибирь, две — на Дальний Восток. А одна вот, выходит, в Белгородскую область. Для сравнения — в сибирские отряды прилетало семнадцать силлуриан мужского пола, в дальневосточные — одиннадцать, в Европейскую часть России, наиболее пораженную межгалактической заразой, — тридцать два, из них одиннадцать — в Белгородскую область. Двенадцатой была офицер Лайна. Зубцов, естественно, не мог оказать ни малейшего влияния на принятие этого решения — оно свалилось на него как снег на голову. А так как у полковника с чувством юмора вообще было туговато, то подшучивать над самим собой он не был способен в принципе. В общем, представив, какое шоу будет у них в части 28 октября, Владимир бесповоротно решил выписаться хоть под расписку за день до этого. И после ухода академика честно сообщил об этом лечащему врачу. Тот, к удивлению Володи, с пониманием отнесся к его просьбе и сказал, что болезнь действительно отступила полностью и что 27 октября он его обязательно выпишет. Последние дни Владимир занимался разнообразными физическими упражнениями, рекомендованными медиками, в том числе бегая по кругу с легкими гантелями в руках, словно на уроках физкультуры. Проходил различные тесты. И 27 октября, как и было обещано, получил долгожданную свободу. Однако у себя в отряде он оказался только 28-го — сквирлы устроили засаду на дороге, и шофер едва сумел живым вернуться обратно в часть. Утром следующего дня Владимир успел-таки оказаться в отряде прежде загадочной гостьи с далекой союзной планеты. Вообще, выходило так, что каждое государство, поддержавшее резолюцию, оказалось в союзных отношениях с Республикой Силлур. Не поддержали же резолюцию лишь три страны — Ирак, Афганистан и Северная Корея. Впрочем, Северная Корея не подверглась нашествию сквирлов, а афганские и иракские фундаменталисты заявили, что справятся, будь на то воля Аллаха, с космической саранчой без посторонней помощи. Эти подробности геополитического расклада Владимир изучил, внимательно слушая все выпуски новостей и комментарии к ним через встроенный в свой мобильник радиоприемник еще в больнице.

«Газик» между тем без приключений достиг базы отряда, возглавляемого Зубцовым. Было девять часов утра, когда машина, устроив целый салют брызг в честь возвращения Владимира при пересечении на полной скорости неглубокого ручья, въехала на территорию деревни с расквартированными в ней бойцами. Отремонтированный и усовершенствованный маяк — Володя не мог его увидеть, он располагался чуть сбоку от трассы — привычно выл, давая знать, что лагерь надежно защищен от всех известных на сегодняшний день разновидностей сквирлов. Деревья за забрызганным грязью окошком машины сменяли друг друга, почти сплошь по-летнему зеленые — потепление климата задержало пору листопада более чем на месяц. Ребята уже стояли у своих домов-казарм, о чем-то возбужденно переговариваясь. Владимир вылез из машины, но вместо радости при виде его в глазах у всех отразилось разочарование. Володю такая встреча скорее не расстроила, а позабавила — ведь он-то знал ее причину. Все надеялись, что из машины выйдет силлурианская инструкторша, и гадали, как-то встретит ее полковник. Володя посетил свое скромное жилище, поприветствовал академика, и тот, пожав, почти не глядя, руку Володе, будто они виделись полчаса назад, вновь уткнулся в окуляр микроскопа, над которым корпел в своих бесконечных экспериментах над культурами клеток космической саранчи. Володя подошел к домику, в котором жил сам полковник, заметив, что прочие бойцы старались не подходить к нему близко и лишь тихонько переговаривались друг с другом, бросая на чистенький голубенький сруб — резиденцию Зубцова — косые хитрые взгляды. Владимиру, впрочем, ни до чего этого не было решительно никакого дела. Он спокойно подошел к калитке и отворил ее — она была не заперта. Прошел по дорожке, заботливо посыпанной гравием жильцами, эвакуированными в связи с особенной пораженностью прилежащей местности космической саранчой, обратив внимание, что деревья и кусты увяли, видимо, не поливаемые с момента бегства их настоящих хозяев. А вот Владимир до контузии поливал в качестве зарядки растения в садике, прилежавшем к домику, вверенному ему с академиком. За три недели его отсутствия и на его участке растения заметно поднялись — академик, разумеется, так ни разу их и не полил. Задумавшись о причинах подобной бесхозяйственности, Володя понял, что есть одно меткое, хоть и бандитское словечко, в полной мере ее объясняющее. «Это им западло цветы поливать», — подумалось Володе с некоторой досадой. Они-то люди серьезные, не то, что он. Владимир подошел к двери и постучал. Послышались торопливые шаги, и полковник, одетый в вычищенный и выглаженный камуфляж, распахнул дверь. Он был заметно взволнован и явно обрадовался, увидев Володю. Казалось, это был единственный человек, испытавший при виде Владимира сколь-нибудь положительную эмоцию. Впрочем, он тут же и объяснил, нимало не смущаясь, истинную причину своей радости.

— Слава Богу, это ты! — воскликнул Зубцов, полуобняв Владимира за плечо. — А я думал, это уже та межпланетная баба прибыла меня учить. Да ты заходи, не стесняйся, — пригласил Зубцов Владимира. — Чувствуй себя как дома.

Володя вошел в дом и сел на предложенный полковником стул. Юрий Васильевич предложил Володе покушать тушенки с гречкой и салатом из помидоров, и Володя, уставший от больничных манных каш и прочего диетического питания, с удовольствием согласился.

— Как ты думаешь, — обеспокоенно спросил Зубцов, — может ведь быть, что там в последний момент что-нибудь перерешат и пришлют нам нормального инструктора, а не эту, курам на смех, Лейлу, Лолу или как ее?

Владимир, с трудом удерживаясь от просившейся на губы улыбки, с интересом смотрел на суетливо-затравленное лицо полковника. Да отлично он знал, что ее зовут Лайна, подумал Владимир. Ему было забавно и непривычно смотреть, до какого клоунского поведения мог дойти такой серьезный и несгибаемый человек, как Юрий Зубцов, да к тому же из-за такого пустого предрассудка, как пол присылаемого инструктора. «Это как цветы поливать, — подумал Володя. — Ему просто западло, что его женщина учить будет, да к тому же не как кашу готовить, а как вести боевые действия». Владимир, впрочем, решил побыстрее увести разговор с этой пикантной темы на какой-нибудь более нейтральный предмет. Ему вовсе не хотелось, не сдержав таки настойчиво подбиравшейся к губам улыбки, стать врагом полковнику Юрию Зубцову, которому он, как ни крути, был обязан жизнью. И потому Володя, пожав плечами, вскользь, будто речь шла о чем-то малозначительном, обронил на тему Лайны:

— Не знаю. — И тут же спросил сам: — Ну как, быстро маяк тогда починили?

Зубцов, казалось, оценил галантность собеседника, во всяком случае во взгляде его Владимиру почудилась даже признательность.

— Ох, — сказал он, будто запарившись. — Академик твой — мудрая голова — через пару дней экспериментов с маяком сумел задать такую настройку, что этого бегемота так стало колбасить, что он башкой своей чуть нам метро не прокопал, прямо из ямы. Ну, третий день Петр Семенович убеждался в верности теории, а потом таранного сквирла нам отдал, и я его лично прикончил из гранатомета при полном собрании нашего отряда. Расстрел был по всей форме. И представляешь, его «эмка» не взяла с первого раза. Во какой бугаина был.