– Если это будет представление, подобное сегодняшнему, то не жалко и заплатить. Сколько вы хотите?

– Двести… – осторожно произнес Рес, следя за выражением лица своего собеседника, и поспешно добавил. – Я не беру денег вперед. Расплатитесь, когда дело будет сделано.

– Согласен.

– Могли бы и поторговаться, – заметил юноша.

– Не люблю торговаться, – поморщился оруженосец. – Двести золотых – почти все мои сбережения, но для спокойствия старика и Молены я готов отдать жизнь. Только никто не должен ничего знать о нашем уговоре.

Рес кивнул и отпил вино. Дарнок на минуту задумался.

– Лучше всего вам поехать со мной в Моран. Слухи о ваших подвигах на пожаре и здесь, на постоялом дворе, распространятся очень быстро и дойдут до ушей графа. Если еще пустить слух, что Молена к вам благоволит, де Гресир сам примчится в Моран искать ссоры. Но для этого вы должны представиться знатным рыцарем, ведь никто не поверит, что Молена может одарить своей благосклонностью какого-то простолюдина.

– Что нужно для того, чтобы меня признали рыцарем?

Оруженосец почесал в затылке.

– Рыцарю нужен герб и девиз. К тому же настоящие, а не придуманные. Барон – знаток геральдики. Он знает наперечет все знатные семейства в Серединных Землях. Можно, конечно представиться странствующим рыцарем из каких-то неведомых краев, но это вызовет подозрения. Даже нищий безземельный рыцарь не путешествует в одиночку, без слуг. И без рыцарских доспехов.

– Придется что-нибудь придумать, – Рес снова налил вина. – Что, если мы расскажем такую историю: при переправе вброд через реку на меня напали из засады разбойники. Они убили моего оруженосца, а бурное течение унесло вьючную лошадь с доспехами. А чтобы не было сомнений в подлинности рассказа, у меня найдется надежный свидетель.

– Кто?

– Вы. Разбойники окружили меня со всех сторон, и мне грозила неминуемая смерть. Но тут неожиданно подоспели вы, Дарнок, и вдвоем мы смогли обратить в бегство эту шайку негодяев, – вдохновенно продолжал юноша. – Вы спасли мне жизнь и я приехал в Моран, чтобы рассказать о вашем подвиге барону и потребовать для вас награду. Потому что сам я беден и наградить, как вы того заслуживаете, не могу.

– Черт побери! Ну и горазды же вы врать! – фыркнул оруженосец. – Только так не пойдет.

– Почему? По-моему вполне правдоподобно.

– Складно, что и говорить. Все предусмотрели. Но я не согласен.

– Почему же?

– Потому, что это – неправда. Я не хочу, чтобы мне приписывали подвиг, который я не совершал.

Рес как-то странно взглянул на своего собеседника: не то с восхищением, не то с удивлением.

– Вы хотите спасти Молену?

– Хочу. Но вы требуете от меня слишком много. Мало того, что я нанимаю убийцу для знатного графа и выдаю его за благородного рыцаря, так еще и эта ложь.

– Несколько странная щепетильность для бывшего наемника, – иронично улыбнулся Рес. – Должен напомнить вам, что это не убийство, а честный поединок. Что же касается моего неблагородного происхождения, то пусть вас и здесь не мучает совесть. Конечно, я не знаю своей матери и иногда даже сомневаюсь, была ли она вообще, но мало кто может похвастаться таким отцом. Так что формально я более знатного рода, чем этот де Гресир или даже ваш герцог.

Дарнок едва не подавился вином. Так вот откуда эта заносчивость и аристократические манеры! Незаконнорожденный сын какого-то очень знатного вельможи. Знатнее герцога… Но это может быть только принц крови или король! Было ясно, что Рес получил прекрасное образование и воспитание. Но сын короля – наемный убийца?!!!

– Простите мою непочтительность, – на всякий случай сказал оруженосец. – Я не знал.

– Конечно, – спокойно ответил Рес, – вы и не могли знать. Мое происхождение не написано у меня на лбу.

– Я бы так не сказал, – возразил Дарнок. – Ваши манеры, речь, внешность… Едва увидев вас, я решил, что вы – не простой человек.

– Значит, я без труда сойду за рыцаря из далеких краев?

– Вполне, – подтвердил оруженосец. – С этим все в порядке. Но с историей о моем подвиге я все равно не согласен. Придумайте что-нибудь другое.

– Разрази меня гром, Дарнок! Ваше упрямство заслуживает лучшего применения!

– Вы же сами сказали: благородство должно быть не в звании, а в душе.

– Ладно. Дайте подумать…

Какое-то время Рес сосредоточенно молчал. Оруженосец смотрел на него, прикусив губу и, наконец, решился.

– Я предлагаю представить дело по-другому. Когда-то я знал одного молодого рыцаря. Он давно умер и в этих краях его никто никогда не видел. Вы можете взять его герб и девиз. Они настоящие и барон не сможет уличить вас во лжи. Этот рыцарь был из Барвилла, из прославленного, но теперь полностью исчезнувшего рода, и в Лагнаре у него нет ни родственников, ни знакомых.

– Хорошо, но как же слуга и доспехи?

– Расскажете свою историю про переправу и разбойников, только не впутывайте меня в это дело.

– Что ж, пусть будет так, – согласился Рес. – И как звали этого рыцаря?

– Конрад де Вильен, – опустил глаза Дарнок. – Я хорошо знал эту семью. Их замок был рядом с тем местом, где я родился. Я расскажу все, что о них знаю.

– Конрад де Вильен, – медленно повторил Рес, как бы привыкая к звучанию своего нового имени.

Огромный низкий зал подземелья освещался факелами и их кровавые отблески плясали на мрачных стенах. Дальний конец этого помещения был отгорожен завесой из плотной ткани. Перед нею на возвышении полукругом располагались статуи богов и богинь.

Прямо посередине, между статуями находилось своеобразное сооружение, напоминающее трон, выложенный из человеческих черепов. Перед троном стоял алтарь – большой каменный стол с двумя низкими ступенями по бокам и выдолбленной у основания чашей для стекания крови. На поверхности камня виднелись несколько железных колец, к которым привязывали жертв. По обеим сторонам алтаря в больших чашах на треножниках горел огонь.

Справа и слева от возвышения размещались каменные столбы. Сейчас к ним были привязаны две обнаженные жертвы: обезумевший от ужаса крупный мужчина и совсем юная девушка в полуобморочном состоянии. Она безвольно висела в своих путах, время от времени с тоской отчаяния оглядывая зал из-под упавших на лицо длинных распущенных волос. Мужчина давно потерял голос от крика и теперь только хрипел. Он все еще пытался освободиться, корчась и извиваясь, но от его усилий веревки только сильнее впивались в тело. Свет факелов бросал блики на его бритые виски, что говорило о принадлежности несчастного к священнослужителям.

Огромное подземелье медленно наполнялось людьми. Они входили через три двери в дальнем конце зала, сдержано приветствовали друг друга и присоединялись к той или иной группе. Собравшиеся вполголоса беседовали между собой, не обращая никакого внимания на привязанных к столбам.