Ладно, всё что было — было, всё что впереди — то нас не минует никак. Значит, нужно успевать делать, ездить, смотреть. Жить, в конце концов.

Поднимались мы затемно, потому что собирались поехать в Аршан, это такой курортный посёлок в очень красивом месте в Саянах. Одним днём реально, но напряжно — не меньше трёх часов в каждую сторону, а то и поболее, и держать кулаки, чтобы не испортилась погода, и не повалил снег. Но на сегодня все источники прогнозов обещали солнце, если ветер — то слабый, температуру до минус пяти, что ли, в общем — весна весной. Поэтому отбросить сомнения и вперёд.

Я сделала с собой кофе в термос и сложила в пару контейнеров бутерброды, и плитку шоколада. Из местных сладостей Анри понравился пломбир и молочный шоколад, пломбир купим где-нибудь по дороге, если не замёрзнем, хотя и не должны. А шоколад я запасла, заказала разного, и нам даже уже привезли. Возьмём с собой.

Мы выехали в половине восьмого, и я отчаянно надеялась, что в это время народ едет в город, а не из города. Конечно, в паре узких мест пришлось постоять, но — в целом оказалось не страшно. Анри изумлялся, почему так много машин и такие узкие дороги, я только посмеивалась. Потому что исторически сложилось. И машин всё больше, а дороги не меняются.

Но когда мы выбрались из города, а потом ещё проехали Смоленщину и Шелехов, то уже можно было и разогнаться. Вот, то самое, по чему я скучала — вести машину по тракту, где можно — лететь, где можно — обгонять огромные фуры. Солнце взошло над бесконечными ёлками и смотрело на нас сверху.

— И… как скоро мы приедем? Здесь же какие-то совсем глухие места, я думал, у вас таких нет? — спрашивал Анри.

— Да приедем, не задержимся, — смеялась я и вписывалась в очередной поворот. — У нас намного больше глухих и диких мест, чем городов. Но по тракту нет-нет, да и живут, и по Иркуту живут.

Реку Иркут мы видели сверху, с трассы, но она сейчас полностью подо льдом. А перед нами — горки, более или менее высокие, подъемы и спуски, распадки, торчащие скальники. Так, в Шаманку не успеем, нечего. Посмотрим горы повыше и пространство побольше.

А когда начался спуск к Култуку, я показала на байкальский лёд впереди:

— Смотри. Мне кажется, похоже на нашу Поворотницу, хоть я в этом месте в твоём мире и не была.

Анри же смотрел во все глаза. А потом, уже когда спустились по серпантину в посёлок, покачал головой и сказал:

— Изумительно. Я думал, что всё знаю о быстрой езде и сложной дороге. А если снегопад?

— Не каркай, — невежливо отозвалась я. — Будем держать кулаки, ну, или молиться, чтобы никакого сегодня снегопада.

— Это такая деревня, да? — Анри рассматривал деревянные домики, заборы, а ближе к берегу Байкала — склады и железную дорогу.

— Да, люди живут, рыбу ловят и работают.

По рельсам вдоль берега полз тепловоз с парой вагонов, я рассказала про железную дорогу — как её строили, как частично затопили после строительства плотины ГЭС и построили нынешнюю. Эх, если бы лето, то мы бы непременно съездили на Кругобайкалку — старую ветку по берегу, сейчас тупиковую, где много красивых тоннелей и подпорных стенок, спасающих от осыпей. По этой дороге даже туры на паровозах бывают. А сейчас там делать совершенно нечего. И вообще мы собирались в другую сторону. Через железнодорожный переезд — пришлось постоять, пока проехал здоровенный товарняк, тоже восхитивший Анри, и ещё пара электровозов. Кажется, он прикидывал, сколько магической силы нужно, чтобы сделать что-то такое у него дома. Я полагала сие в данный момент невозможным, ну да вдруг я чего-то не знаю?

На местном рынке я купила пару копчёных омулёвых хвостов, потому что как это — ехать через Култук и не купить рыбы? Мы съели их прямо на парковке возле рынка и магазинов, добавили хлеба с мясом и сыра, и заполировали шоколадом с кофе. И поехали в Тункинскую долину.

По дороге я рассказывала о Великом чайном пути — это ж как раз во времена, похожие на те, которые у нас в Поворотнице. Как купцы возили чай по тракту, ведущему в Кяхту, и что остатки этого тракта тут неподалёку — Старокомаринская дорога. И что на ней ещё можно найти древние подпорные стенки. Там жили отставные солдаты, и им в обязанность вменялось приглядывать за этими стенками, и подправлять, если они осыпаются или разрушаются от снега и дождя. Дорога поднимается в высокие горы — вон в те, их видно слева, да, над Поворотницей какие-то такие. Здесь неподалёку господствующая вершина — чуть за два километра над уровнем моря. Километр? Ну, такая единица, её приняли как универсальную, и все пользуются. Почти все. Рядом — это значит примерно в дне пешего пути. Кто лось — то быстрее, конечно. Да, в юности ходили, там очень красиво, невероятные горы, невероятный простор. Два километра — это достаточно высоко. И дорога, да. В Кяхту, это граница с Китаем. Наша Меланья жила в каком-то очень похожем месте, рассказывала о торговле с южными соседями, и как раз оттуда везли чай — прямо как и у нас. А ещё любезную сынкам Пелагеи и кое-кому из соседей рисовую водку.

В тот ли момент я уверилась в том, что наши миры если не идентичны, то очень похожи? И не только географически, но и исторически тоже? И тогда… что там нас ждёт, когда мы вернёмся?

В годы учёбы я читала всё больше про Европу — потому что легенды, сказки, красивые имена и захватывающие события. Почему-то всё это притягивало сильнее, чем местные события, они казались мельче. Все эти первопроходцы и купцы, и золотодобытчики, и чаеторговцы. И ссыльные, конечно же, ссыльные. То есть, я, конечно же, могла рассказать в чуть более, чем общих чертах, чем я тут и занимаюсь уже пятый день. Но я впервые подумала, что надо бы знать больше.

В книжный завтра заехать, что ли? Посмотреть, что предлагают по местной истории? И ещё есть такое место, книжный приют, там предлагают ставшие людям ненужными книги за небольшие деньги. Так, нужно постараться, в общем.

А пока — слева горы, справа горы, слева Хамар-Дабан, справа Саяны, дорога змеится по долине. Анри смотрит и восхищается. И говорит, что я права, сюда нужно было поехать — только чтобы увидеть всё это. Я слушаю и радуюсь.

В Аршан — посёлок в предгорьях Саян — мы приехали в начале двенадцатого. Отлично, что. Сначала обедать, пойдём есть местные деликатесы — позы и чебуреки. А потом гулять-гулять! Конечно же, мы не полезли в гору, потому что нужно другое время, другое снаряжение и другая подготовка, но — полюбовались снизу. Дошли до водопада, но он сейчас замёрзший. Прошлись по посёлку, посмотрели на дацаны — новый и старый, обошли вокруг, покрутили барабаны. На рынке купили травок — которые растут только в Саянах, будем бросать в чай для вкуса и заваривать от больного горла — то и дело нужно. А ещё кашемировых перчаток и носков, лёгких и тёплых, пригодятся. И на подарки, и себе.

В шестом часу уже ощутимо смеркалось. Мы ещё раз зашли в местную сетевую позную, съели по большому чебуреку, загрузились в машину и полетели обратно. Небо хмурело, радио в машине обещало на ночь снег, и я только вздыхала — нам бы до Култука, нам бы не застрять на перевале, нам бы до Шелехова, а там уже и недалеко.

Пробки если и были, то к десяти вечера уже рассосались, и до нашего дома мы добрались без препятствий и происшествий. Снег пошёл-таки, но — уже когда я парковалась во дворе. А дома — горячий душ, и заказанные ещё днём роллы, их привезли точно по времени, как только мы поднялись в квартиру.

Поездка отлично проветрила голову, и сейчас я не сомневалась — всё к лучшему, всё правильно. Ещё одно действие в воскресенье утром — и можно будет отправляться обратно со спокойным сердцем.

13. Кто был охотник, кто добыча

Мы снова собирались в театр, теперь, правда, в другой. Облаченный в серый классический костюм Анри смотрел на себя в зеркало с подозрением, правда, на меня — с восхищением. Я же ещё раз сходила в салон на укладку и макияж, и заказала в шкафу ещё одно платье, на этот раз чёрное, и с ним камень Анри тоже отлично сочетался. Сегодня я даже и туфли припасла, потому что в ложе будет возможность спокойно переобуться. И мы снова пошли в театр пешком, потому что после снова собирались поужинать в хорошем месте, до которого можно просто дойти после спектакля.

Наш драматический театр — это не здание из стекла и бетона, как музыкальный. Его построили в конце девятнадцатого