сомневаться не приходилось. Кир закончил школу по классу математики. И вместе с ним эту же специальность более или менее успешно освоили пятеро. Пятеро! На весь Ур. Класс математики вообще существовал лишь в паре высших школ, и только здесь, в проезде Сапожников, ее преподавали в чистом, можно сказать, рафинированном виде.

Сторона, где стоял Кир, была накрыта тенью, воздух еще дышал свежестью, и совершенно не хотелось выбираться под жаркие объятия Соле. Вдали блеснули стекла: длинный темно-серый паромобиль с трудом ввинчивался в неширокий проезд из соседнего проулка. Фыркнул, на мгновение замер, пропуская торопливую пару студентов, и, окончательно вписавшись в поворот, медленно, раскачиваясь на старой, пошедшей волнами брусчатке, покатил в сторону школы. «Конденсатор не отрегулирован», – подумал парень, последние пару лет подрабатывавший настройкой пневмоавтоматики на станции обслуживания междугородних паровиков. Мобиль аккуратно, почти нежно, затормозил напротив. Из салона так же не спеша, с достоинством, выбрался господин в легком светлом костюме, осмотрелся, пропустил, приподняв шляпу, молоденькую студентку и не оглядываясь вошел в арку. Машина осталась на месте, перегораживая добрую половину неширокого проезда, за открытым окном скучал водитель в форме – баронский мобиль.

Сценка напомнила историю с его собственным контрактом. Месяца три тому к школе подкатила подобная машина, только черного цвета. Ее пассажир, всклокоченный недовольный старичок с хмурым выражением лица, торопливо пронесся по коридорам школы и исчез за дверями кабинета директора-наставника. Кир видел его короткий марш-бросок, так как случайно входил во двор учебного заведения как раз, когда к арке подъехал мобиль. Разве что пассажир и не подумал уступать ему или кому-либо еще дорогу. Каково же было удивление, когда буквально десяток минут спустя в класс, где он с товарищами скучал, ожидая зануду преподавателя, вместо последнего зашел по-прежнему недовольный незнакомец в сопровождении директора-наставника лично. Объявили, что вместо занятий им предстоит пройти собеседование, по результатам которого счастливчик может обрести престижную и доходную работу. Директор выразил надежду, что студенты не посрамят честь заведения, и убыл.

Незнакомец – Кир не запомнил его имя – расположился за столом, пригласил студентов, в тот момент их было всего четверо, решить небольшую письменную задачку. Раздав крохотные листки с мелким текстом, откинулся на неудобном стуле и едва ли не захрапел.

Кир не обольщался. Свое будущее он уже знал: пневмоавтоматика – штука надежная, но труднодоступная пониманию простых слесарей, его авторитет в гулком зале мастерской был непререкаем, а денег это занятие приносило более чем прилично, во всяком случае, с точки зрения неженатого студента. Поток клиентов, желающих отрегулировать, а то и перестроить под собственные запросы мозги мобилей, был бесконечен. И, судя по всему, там Киру и предстояло окончательно осесть. Он любил математику, но отличался редкой особенностью – плохой формальной памятью. Не зря он забыл имя гостя, едва его только представили. Все, что не было связано логическими узами, мгновенно вылетало из головы островитянина. Даты, лица, имена – вечная проблема. Для того чтобы вспомнить, к примеру, год убийства первого Рэя, ему, в отличие от сверстников, приходилось воссоздавать всю логику, все последовательные события, предшествовавшие трагедии. Сопоставив все важные условия, он, как говорится, вычислял ответ, вместо того чтобы, как все нормальные люди, просто вспомнить. «Память для математика – важнейшее качество!» – говаривал его преподаватель в школе, упрекая Кира, не способного быстро выписать стандартную формулу. Он, правда, прекрасно знал, что, если дать парню пару минут, тот быстро накидает ответ, руководствуясь уже известной логикой. Кир тем не менее был с ним согласен – память вела себя странно. С другой стороны, ему достаточно один раз прочитать чужое решение и он, отлично усваивая его логику, был способен с легкостью воспроизвести его, когда угодно. Зачем запоминать форму, когда ясна и понятна суть? Вот и здесь, в высшей школе, друзья частенько обижались, когда он не мог подсказать на экзамене или у доски. А что он? Как подсказать, если он не помнит? Вот сядет за стол к экзаменатору и разберется! Хотя и друзей понять можно: почти на любой вопрос один ответ – не помню, а потом экзаменатору на листе бумаги за полчаса так все распишет – любо дорого. Выглядело это не по-дружески, но Кир ничего поделать не мог.

Вот и тогда он знал, что не сможет соперничать с товарищами. Что смуглые Индес и Семер, что улыбчивый хина Си, что отсутствовавший Хель не зря делили с ним этот класс. В огромном городе, в целом баронстве, да и далеко за его пределами, нашлось всего пятеро достойных. Конечно, вряд ли они были единственными сообразительными парнями на половине континента, просто профессия математика при том, что требовала весьма специфических способностей, отнюдь не числилась среди востребованных, желанных или престижных. Его друзья были головастые, сметливые, талантливые, он частенько завидовал скорости, с какой те разбирались в задаче, генерировали идеи, предлагали решение. Кир был уверен, что проиграет. Пустая трата времени – это собеседование!

Задачка, предложенная гостем, оказалась обидно легкой. Она выглядела донельзя странно, как будто составлялась не профессиональным математиком с целью выявить знания и способности студента, а каким-нибудь, прости господи, инженером. Была в ней однобокость и изощренная запутанность, но решалась элементарно и к тому же с помощью единственного раздела – теории вероятностей.

Кир посмотрел на товарищей. Те, в свою очередь, озадаченно озирались. Очевидно, задачку они решили раньше островитянина и теперь соображали, что это было и что делать с дремлющим гостем.

Тот не заставил ждать. Старичок спокойно, как будто он и не храпел минуту назад, выпрямился, жестом подозвал ближайшего к нему Си. Они забубнили, обсуждая тест, Кир некоторое время вслушивался, потом заскучал и уставился в пылающее изумрудным полднем окно. Инге безраздельно захватила сознание, и когда подошла его очередь, он почти не заметил.

На этот раз Кир все же запомнил: гостя звали Ван Геори. Осталось загадкой, кто он и какую компанию представляет, директор ничего на эту тему не сообщил, а сам гость, видимо, не считал необходимым. Мило побеседовали, Кир наскоро объяснил решение, поговорили о странностях в постановке задачи и ее однобокости. Все про все – десять минут. В какой-то момент старичок попросту хлопнул ладонью по столу, посидел, вглядываясь в замолчавшего Кира, неожиданно улыбнулся, поднялся, вежливо попрощался и вышел, оставив разбросанные на столе бумаги, небрежно отмахнувшись рукой в ответ на напоминание.

Об этом визите скоро почти забыли. Два дня спустя старенький препод по теории чисел, едва зайдя в класс, обратился к Киру:

– Молодой человек, зайдите в кабинет директора, пожалуйста.

Подобное приглашение было не редкость, и