– Проси, – равнодушно пожал плечами я.

– Нельзя ли договориться, что вы будете моей крышей? Ну там… прикрыть иногда, если ваш ментовский рейд, или наедет кто из ваших или наших… Сможете приехать, разрулить? Я платить много не могу, бизнес не очень-то идет, но что смогу – заплачу! Зарплаты-то у вас маленькие, жить трудно… а я помогу!

Что происходит! Шинкарка меня, несчастного мента, пожалела! Сейчас я весь на слезы изойду от умиления! В ноги ей паду!

– Деньги мне твои не нужны, – задумчиво начал я, поскольку в голову пришла хорошая идея, – а вот информация… мне информация нужна. Кто кого грабанул, кто вещички сдал, и какие. Ведь ты и вещи принимаешь в уплату, уверен. Только не ври, что это не так! Я не первый день на свете живу! Будешь мне стучать, а я тебя прикрывать… по мере возможности. Обещаю! Будешь спокойно работать.

– Договорились! – довольно кивнула женщина и, понизив голос, заговорщицки сообщила: – Слышали, на днях ларек Армена подломали? Кассу выгребли, водки набрали? Так это Митяй Косой с дружками, сам мне хвастался. Мол, крутой весь из себя. Так что вот – я стараюсь! Чего еще услышу – сообщу.

Я дал женщине визитку со своим номером (у всех участковых были визитки – от РОВД, эдакие серо-коричневые поганки с пустографкой, в которую надо было вписать свой номер телефона) и через десять минут уже шагал по переулку – сытый, довольный, как удав, проглотивший трех кроликов и одного адвоката. Если бы все дела решались так быстро и элегантно! Хорошо, что баба оказалась совсем не дура, вот только надо ли мне такую стукачку? Ведь и на самом деле придется ездить к ней и разруливать. Агент ведь, а правильный мент агентов на произвол судьбы не бросает!

Итак, дело, в общем-то, сделано. К уроду в больнице схожу завтра. Не надо торопиться.

Проходя мимо дома Сазонова, не удержался и козырнул – нет, не так, как положено, а на манер американцев. Шутливо, само собой. И никакого преклонения перед гнилым Западом!

Ох уж этот пресловутый «гнилой Запад»… Слышу о его загнивании с тех пор, как мало-мальски вошел в разум и начал осмысливать политические лозунги. Советский человек всегда был политизирован донельзя и всегда знал, что живем мы счастливо, сытно – лучше всех на свете. Запад – гнилой, Союз – великий, и совсем даже не колосс на глиняных ногах. И Западу, клевещущему на могущество нашей великой страны, жить осталось всего ничего – до тех пор, пока рабочий класс не сбросит свои оковы, наложенные жадной буржуазией.

Увы, рабочий класс набрасывал на себя все больше оков, и тому обстоятельству искренне радовался, а вот Советский Союз оказался колоссом на глиняных ногах, рассыпавшись в кучу трухи, именуемую теперь Содружеством.

Досадно, больно и горько. И теперь вдруг оказалось, что живет эта гнилушка Запад лучше всех и нам нужно ползать перед этой гнилушкой на коленях, дабы нас ласково потрепали по грязной, в репьях, холке – как жалкого бродячего пса.

Нет, я не вперивался в телевизор, ловя каждое слово наших политических лидеров, как это делает простой обыватель. Мне теперь было все равно. Неинтересно. Пусть расхлебывают без меня, мерзавцы. Угробить ТАКУЮ страну! За это надо просто сжигать на кострах! Чтобы не поганить их мерзкими телами родимую землю!

Я думал эту мысль, когда ехал домой, в расчете перехватить пару часов сна перед вечерним марафоном. Прием участковые ведут с 19.00, так время у меня еще есть. Я сыт, дело сделано – почему бы и не отдохнуть?

Промелькнула мысль вообще сегодня не ходить в опорный – сегодня не мой день обязательного приема граждан. Но я эту мыслишку отбросил как провокационную, заброшенную мне в голову маленьким бесенком по имени Лень. Ну не схожу я, а кто за меня исполнит мои бумаги? В ментовке будут терпеть твое пьянство (если не переходишь черту), твое раздолбайство вроде замуток с замужними бабами жителей участка, твои поборы с лавочников, но, если ты не исполняешь бумаги, на хрена ты такой в милиции нужен? Даже если всего вышеперечисленного из «косяков» у тебя не имеется.

Участковый – это что-то вроде огромной коровы, пережевывающей силосную массу бумаг и дающей молоко в виде отказных, объяснений, рапортов и протоколов. Если ты не можешь переработать этот «силос» – иди на бойню. Или на вольные травы. Бизон ты американский…

Открыл квартиру ключом, выуженным из глубокого кармана, и с облегчением ввалился внутрь, будто сунул руку в старую, грязную, разношенную, но такую удобную перчатку.

Единственное место в мире, где меня никто не тронет, где меня не побеспокоят и где я царь и бог (иллюзия, конечно, но все-таки!). Даже телефона у меня нет! Так что ни одна сука не потревожит мой отдых мерзкой трелью этого дьявольского приспособления, созданного Сатаной только для того, чтобы отрывать от отдыха всяческих хороших людей. Вроде меня, любимого.

Сбросил ботинки, с наслаждением пошевелил пальцами ног. Едва не застонал от наслаждения и от боли в натруженных ногах. Попробуй походи целый день в такой обуви! Поубивал бы тех, кто придумал форменные ботинки!

Пошел к дивану, плюхнул на пол дипломат, бросился на несвежую простыню – как был, в одежде. Простыне это уже ничем не повредит. Скорее наоборот…

Закинул руки за голову, уставился в потолок. Условно белый потолок, с отметиной в том месте, куда попала пробка от шампанского – наш последний Новый год с Машей и Настенькой. Наш последний год…

Разбередил душу Сазонов. И правда, а какого черта я боюсь? Ну чего мне бояться? Цепляюсь за остатки своей прежней жизни? Мол, сяду я, и кому достанется эта квартира? В которой мы жили, любили друг друга, растили дочку… Чужие люди будут спать на этом месте, чужие люди будут расхаживать по этому полу, по которому топали маленькие Настенькины ножки. Да? Да. Но, когда я сдохну от пьянки или от того, что вывалюсь по пьяному делу с пятого этажа, разве тут будут не чужие?

Только вот мои близкие останутся неотмщенными. Только долг не будет выплачен.

И что делать? Я ведь сейчас совершенно никудышный! Ну совсем никудышный!

Что я могу? Ну, вот захочу я застрелить гада – из чего буду стрелять? Из табельного «макара»? Можно, да. Одного. А остальных? Он же не один был! Я их всех помню – всю «бригаду» уродов, которые радовались решению суда! А судья? Он виноват не меньше, чем тот, кто сидел за рулем! Он останется на месте? Будет так же выносить решения в пользу тех, кто заплатит ему больше денег? Будет. А я уже сгину. Меня уже не будет. Скорее всего, пристрелят на месте – уж они-то церемониться не будут, это не наши менты, боящиеся даже пукнуть в сторону поганой бандитвы – а вдруг сочтут превышением служебных полномочий?! Вдруг отправят в народное хозяйство?!

Итак, Андрюха, давай-ка рассмотрим этот великий план со всех сторон. Как наказать негодяев и при этом подольше остаться на плаву? Чтобы не срубили влет, пока не закончил свое богоугодное деяние? Или не богоугодное, но – деяние.

Что мне нужно? Во-первых, решить, какое оружие выбрать для нанесения удара подлецу. Первое, что приходит в голову, само собой – пистолет. Или винтовка. И то и другое для меня как авторучка для хорошего писателя – владею гораздо выше среднего уровня. Давно не тренировался, да, но можно это исправить. В конце концов, есть же и стрелковые секции. Пойти и попросить о тренировках. Придется заплатить, конечно, но…