Впечатляющий пример значимости технического обслуживания можно привести из области авиации. При обслуживании самолетов регулярно и тщательно проводится контроль и ремонт всех систем. Важность плановых проверок несомненна, так как здесь речь идет о безопасности людей. Если бы авиакомпании не содержали в исправности свои машины по строгим правилам, то в мире регистрировали бы гораздо большее количество аварий. Причина внимательного отношения – профилактика повреждений. Своевременное обновление, замена и ремонт – насущная экономическая необходимость, так как потенциальный ущерб из-за одной дешевой испорченной детали может быть огромен. Я невольно вспоминаю о катастрофе шаттла «Челленджер», который в 1986 году вскоре после старта взорвался и унес жизни семи астронавтов. Кто видел эту картину по телевизору, наверное, никогда ее не забудет. Причиной трагедии, как позже установила экспертная комиссия под председательством американского физика Ричарда Фейнмана, стала резиновая прокладка кольцевого уплотнителя твердотопливного ускорителя размером с монету в один цент. Из-за низкой ночной температуры перед стартом она стала хрупкой. Произошла утечка раскаленных газов твердого топлива, что и привело к роковому взрыву.

Тщательные плановые осмотры и устранение неполадок – мудрый принцип предотвращения аварий и минимизации рисков. В автомобильной промышленности этот принцип известен каждому, и в течение многих десятилетий технические осмотры машин проводятся регулярно. Когда появились паровые машины, была создана инспекция по котлонадзору, чтобы предотвращать связанные с их эксплуатацией серьезные производственные аварии. Принципы промышленного техобслуживания имеет смысл перенести и на домашние приборы: техническое обслуживание и ремонт предупреждают быстрый износ.

Мой друг Ульрих Вальтер, профессор Технического университета в Мюнхене и бывший астронавт, – само олицетворение внимательности. Он остроумен и считает, что спокойствие, преданность делу, аналитическое мышление и целенаправленный подход чрезвычайно важны при ремонте. Представьте себе, что в космической капсуле ломается какая-то деталь или аппаратура: здесь требуется самообладание, стрессоустойчивость и профессионализм ремонтника. Так, например, исправление мелких ошибок многих экспериментальных устройств на борту международной космической станции входит в подготовку космонавтов, отвечающих за приборное оборудование. Ульрих Вальтер идет по жизни с непоколебимой уверенностью: «Я могу отремонтировать почти все или хотя бы найти выход из положения при возникновении дефекта, именно поэтому меня выбрали для работы в космосе на МКС. Даже если засорится туалет, я в состоянии его починить. Там, наверху, не позвонишь сантехнику и не вызовешь его на борт, так что при поломке все приходится делать самому. Don’t ask, fix it (“Не спрашивай, а сделай”). Поэтому скотч – наш фаворит», – говорит он с блеском в глазах.

У НАСА строгие ограничения в снабжении космических станций ремонтным оборудованием: например, нельзя пользоваться паяльником. В распоряжение астронавтов предоставлены только обычные инструменты и запасные части. Дух захватывает, когда видишь астронавтов, выходящих в открытый космос и выполняющих тяжелые ремонтные работы. На космических станциях редко пользуются новейшей сложной техникой, вместо нее берут обычные, но прочные инструменты. Астронавты называют их русской техникой.

При высадке на Луну и при планировании других космических проектов исходили и до сих пор исходят из того, что астронавты в изолированной среде по крайней мере частично смогут исправить неполадки. Кстати, Ульрих Вальтер пробыл десять дней на борту космического корабля «Колумбия», полетев в конце апреля 1993 года в направлении орбиты вместе с другим немцем, Гансом Шлегелем, и пятью американцами.

И если спустя многие десятилетия экипаж пилотируемого космического корабля отправится к Марсу, то по понятным причинам требования к самодостаточности астронавтов будут так высоки, что устранение всех дефектов и замена деталей должны быть осуществлены ими прямо на месте. Культура ремонта предстает в совершенно новом, суперсовременном свете.

В характере таких людей, как Ульрих Вальтер, которые все доводят до конца, присутствует самостоятельность и уверенность в себе; они менее других отчуждены от вещей. Но, конечно, для обретения этих черт не обязательно отправляться в космос.

Один мой знакомый состоит в обществе добровольных пожарных, а работает посменно в службе спасения. Чтобы стать санитаром и пожарным, он прошел специальную подготовку. Когда срочных вызовов нет, он должен содержать служебные автомобили в исправности и чистоте, заботиться об аптечке и наличии лекарств. При пересменке проблем не возникает, поскольку каждый обязан заботиться обо всем: это представляется разумным и эффективным.

Поэтому я пою хвалебную песнь механике и, в частности, электромеханике. Сейчас повсюду преобладают сенсорные датчики, в отличие от кнопок, едва осязаемые. Во многих городах установлены сенсорные светофоры. Всякий раз, когда я нажимаю на сенсорную поверхность, я ожидаю какого-то механического действия в ответ – оседания или щелчка клавиши. У датчика же обратной связи нет. Он способствует отчуждению от вещей: мне не хватает чувства нажатия на кнопку. Я старомоден, привык к тактильным ощущениям и хочу чувствовать механику и сохранение количества движения – старый принцип actio et reactio (действия и реакции). Ньютон красиво сформулировал его в третьем законе: взаимодействие между двумя телами (здесь: пальцы и кнопочный выключатель) вызывает силу противодействия.

Когда на рынок вышли айпады, казалось, не все были в восторге от новой технологии. Как ими управлять: тереть, встряхивать? Но незатихающая шумиха вокруг планшетов показывает, как сильна потребность человека в механических движениях, иначе по всему миру так увлеченно не давили бы на экран, печатая, стирая и увеличивая текст. Механика – часть нашей жизни. Но если говорить точнее, то при пользовании айпадом возникает имитация механики, ведь механическое движение пальцев передается электросенсорными элементами, и третий закон Ньютона не срабатывает, возникает только эффект управления устройством. Развитие функций руки от простых до сложных тактильных и захватывающих движений было основным условием становления развитого человека. Различные захватывающие движения, такие как силовая и точная хватка с детальной согласованной последовательностью движений, позволяют рукам брать предмет, управлять им и, наконец, даже что-то исправлять, то есть ремонтировать.

Мы, люди, не клавиатура со встроенными сенсорными датчиками. Когда я держу руки под краном, вода из которого начнет течь только при срабатывании датчика, – я становлюсь пассивным пользователем, ведомым, не принимаю активного участия в механическом процессе.

Переключение светофора без прикосновения к нему гигиеничнее, но этот довод все равно не подавляет во мне эволюционно закрепленную тоску по механической работе с вещами. Отрываешь от рулона лист бумаги – и принимаешь решение, сколько ее потребуется, чтобы насухо вытереть руки. Здесь происходят активные действия, а когда сенсорный электросушитель обдувает мои руки, я играю пассивную роль.