— Что произошло здесь? Почему Соня подавлена? Оля приезжала?

Алиса расстроенно надула губы.

— Каюсь, это я позвонила твоей бывшей. Нужно что-то решать, поэтому попросила ее приехать. Может быть, дни их встреч определить, — очень рационально объясняла, прямо даже как-то не обычно для Алисы. — Но твоя Оля устроила скандал, кричала, что она мама Сони. Что я бросила дочь, — обиженно всхлипнула. — Соня меня защитила. Сказала, что я ее мама. Ольга взбеленилась и ушла.

Я нахмурился. Это совершенно не вязалось с образом Оли. Но то, как говорила со мной по телефону, реакция на нее дочери…

— Рус, — накрыла мою руку своей, — оставь Соню. Ей нужно адаптироваться к новой реальности. Принять, что люди могут вести себя по-разному, — медленно и томно поглаживала мою ладонь. — Захочет, сама расскажет. Не лезь в душу.

Я только откинул голову, разминая шею. Надеюсь, Соня придет в себя и поговорит со мной. А Оля… Не знаю, она тоже остынет, и мы все решим. Наша история не может так закончиться.

— Опять роллы? — осмотрел стол. За эти несколько недель они осточертели. У меня реально глисты заведутся.

— Я их обожаю! — воскликнула Алиса и ловко взялась за палочки.

— А это? — кивнул на тарелку заветренных пельменей.

— Для нашей дочери.

Я подвинул к себе тарелку. Соня вряд ли спустится, а если вдруг, то так поздно она ест только шоколадные шарики с молоком. А вчерашние пельмени только голодные непривередливые мужчины едят.

В пятницу после школы я сам забрал дочь и отвез к маме в Подольск. Она просила. Естественно, очень живо интересовалась, какая обстановка в доме. Про Олю спрашивала. Мама не одобряла моего финта относительно встреч Алисы и Сони, но она ведь не в курсе, почему я сразу не объявил о появлении первой жены. Потому что изменник. После секса с Алисой ничего уже не могло быть как прежде.

— Почему Соня такая грустная? — спросила мама.

— Все сложно. Оля, Алиса. Алиса, Оля.

— Я пыталась позвонить Оле, но она не отвечает, — покачала головой. — Ты, сын, втянул меня в обман. Теперь я себя виноватой чувствую.

— Нет, мам, виноват только я, — устало ответил. Я вообще в последнее время в личной жизни какой-то несчастный. Когда все устаканится и начнет приносить удовольствие? Когда станет спокойно? Одними оргазмами сыт не будешь. Да и самый фееричный секс через время становится просто сексом.

— Конечно, ты! — мама ткнула пальцем в грудь. — Если уж решил, что эту вертихвостку любишь, бог с тобой. Но Олю не нужно было обижать, она много добра для тебя сделала. Соню как родную любила, — мама озабоченно покачала головой. — Эх, Руслан, сынок… Ты, главное, со своими любовями дочь не упусти…

Я запомнил слова матери. В них было много тайных смыслов. Я ведь по натуре человек холодный и практичный, но в моей жизни была самая большая страсть — работа. Потом случилась вторая — Алиса. Потом случилась любовь — дочка. И Оля… Ее не знал, куда отнести: она не завладела моим сердцем сразу и не зажгла меня с первого взгляда. Постепенно, медленно, шаг за шагом сближались. Что из этого вышло? Развод…

Пятого октября я ждал Олю у дверей Хамовнического отдела загс. Шесть лет назад именно здесь расписались. Погода была необычайно хороша, даже странно, учитывая мутный сумрак внутри самого себя. Ветер, дождь, холод — это бы подошло. Я увидел Рендж Ровер, паркующийся на свободном месте. В свое время Алиса даже не явилась на заседание суда. Нас развели быстро, ребенка оставили со мной. Оля даже не опоздала.

— Привет, — холодно кивнула и, не оглядываясь, пошла вперед. Хорошо выглядела: здоровый румянец, ясные голубые глаза и густые вьющиеся волосы до середины спины. Я чуть улыбнулся, увидев на ней кожаную косуху и массивные ботинки. Бунтует. Гибкая, стройная, хрупкая. С внешностью юной девушки, нежели женщины и матери. Ей шло. Это не казалось гротескным желанием омолодиться. Возможно, она таким образом провела черту под всеми своими обязательствами. Она с подросткового возраста жила для других: больная мама, потом мы с Соней. Вероятно, теперь будет жить для себя.

— Возможно, кому-то из супругов, есть что сказать? Время на примирение? — сотрудница загса осмотрела нас поочередно.

Оля сидела на стуле, равнодушно закинув ногу на ногу. Моего взгляда избегала. Я же напротив глаз от нее не отводил.

— У нас нет общих детей, — ее голос звучал с непривычно жесткой иронией. — Нет общего имущества и нет желания видеть друг друга. Все что нажили за шесть лет, — развела руками. — Думаю, достаточно для развода.

Женщина отвела глаза, смущенная саркастичным, но непримиримым тоном. Я усмехнулся. Над последним пунктом я бы поспорил.

— Проверьте ваши данные и подпишите актовую запись, — сухо велела сотрудница. Больше не пыталась нас примирить.

Через двадцать минут бюрократии мы вышли чужими людьми. Шесть лет близости и душевности оказалось до обидного легко разорвать. Одна пустота осталась. И не факт, что ее можно заполнить.

— Оль, подожди, — догнал стремительно удаляющуюся тонкую фигуру. Мне названивала Алиса, но сейчас она казалась лишней. Потом. Это наши с женой… бывшей женой последние минуты. — Я хотел о Соне спросить.

— А что тут спрашивать? — вздернула бровь. — Очевидно, общение с матерью пошло ей в прок. Я не буду лезть, не волнуйся. Совет вам всем да любовь, — развернулась и ушла, но неожиданно замерла на выходе и быстро вернулась.

— Я не знаю, какая мать получится из твоей будущей жены. Хотя нет, знаю — хреновая, — бескомпромиссно заявила. — Нормальная не бросает новорожденную дочь. Но, говорят, людям нужно давать вторые шансы. Ты дал, твое право.

— Оля… — мне захотелось обнять ее. Слишком хорошо знал: когда вот так лихорадочно горят глаза, значит, нервы на пределе. Это бывало редко, до того, как я разрушил наш хрупкий мир. Потоптался в ее душе.

— Но ты просто обязан быть хорошим отцом. Ты нужен Соне! — выдохнула и снова развернулась, уходя.

Я не дал: поймал ее руку и аккуратно к себе привлек. Не интимно, но как родную.

— Возьми, — отдал конверт с документами. — Это трастовый счет: сделал на твое имя и для дочери тоже. Думал, вдруг что со мной… Чтобы вы не нуждались.

— Не нужно, — одними губами прошептала, высвобождаясь из моих объятий.

— Оль, возьми. Там не так много. Я ж не олигарх, — и засунул документы в сумочку. Затем отпустил. Она уходила. Я смотрел вслед и прощался…

Глава 11

Оля

Я приехала на работу. Бок даже через сумку жгло свидетельство о разводе. Я