Мое сердце забилось от радости, ведь я сам кофейный маклер (Лавровая набережная, №37), а Менадо — отличная марка. Значит, Шальман, автор безнравственных стихов, тоже вел дела с кофе. Я совершенно другими глазами стал смотреть на пакет и нашел в нем многое, что хотя было мне и не вполне понятно, но обнаруживало знание дела. Здесь были таблицы, заявления, цифровые выкладки, в которых не встречалось ни одной рифмы, и все было выполнено так тщательно и точно, что мне, — прямо скажу, ибо прежде всего дорожу правдой, — пришла в голову мысль: Шальман был бы вполне способен, если бы ушел мой третий бухгалтер, — а это вполне возможно, так как он стар и заметно дряхлеет, — занять его место. Само собою разумеется, что в этом случае я предварительно навел бы справки о его честности, набожности и поведении, потому что я не возьму к себе в контору человека, в котором не уверен вполне. Это у меня твердый принцип, в чем вы могли убедиться из моего письма к Людвигу Штерну,

Я не хотел, чтобы Фриц заметил, что содержание пакета меня до какой-то степени заинтересовало, и потому услал его из комнаты. У меня поистине закружилась голова, когда я стал перебирать одну за другой тетради и читать заглавия. Правда, попадалось и много стихов, но также и много полезного. Я положительно был изумлен разнообразием предметов, о которых там трактовалось. Я готов признать — истина для меня дороже всего, — что я, провозившись всю жизнь с кофе, не в состоянии судить о ценности всего этого материала, но и без подробной оценки достаточно любопытен список одних заглавий. Так как я уже рассказал вам историю с греком, вы знаете, что в молодости я занимался латынью, и хотя в коммерческой корреспонденции воздерживаюсь от всяких цитат, ибо нахожу, что для маклера они неуместны, однако при виде этих многочисленных трудов я не мог не вспомнить: Multa non multum, а также: De omnibus aliquid, de toto nihil[21].

Впрочем, я сказал это скорее с досады, а также из желания выразить по латыни свое мнение о необъятной учености, лежавшей передо мной, а не потому, что так считал. Ибо в тех случаях, когда я ближе знакомился с тем или иным произведением Шальмана, я должен был признать, что автор стоит на высоте своей задачи и обнаруживает даже большую солидность в своих доказательствах.

Я нашел там следующие статьи и работы:

О санскрите как родоначальнике германских языков.

О наказаниях за детоубийство.

О происхождении дворянства.

О различии понятий «Бесконечность» и «Вечность».

О теории вероятностей.

О книге Иова (там было еще что-то об Иове, но это были стихи).

О протеинах в атмосферном воздухе.

О политике России.

О гласных.

Об одиночном тюремном заключении.

О гипотезах, касающихся так называемого horrorvacut[22].

О желательности отмены некоторых наказаний за пороки.

О причинах восстания Нидерландов против Испании, помимо стремления к политической и религиозной свободе.

О вечном двигателе, о квадратуре круга и о корне чисел, из которых корень не извлекается.

О тяжести света.

О регрессе культуры со времени возникновения христианства (гм!).

Об исландской мифологии.

Об «Эмиле» Руссо.

О гражданском иске и торговых делах.

О Сириусе как центре солнечной системы.

О нецелесообразности, несправедливости, безнравственности и ненужности закона об обложении ввоза пошлинами (это для меня было совершенно ново).

О стихах как древнейшем языке (сомневаюсь).

О белых муравьях.

О ненормальности школьных порядков.

О проституции в браке (безнравственный трактат).

О гидравлических приспособлениях, связанных с культурой риса.

О мнимом превосходстве западной культуры.

О кадастре[23], регистрации и наложении штемпеля.

О сказках, баснях и детских книгах (это я прочитаю, потому что он требует в них правды).

О посредничестве в торговле (это мне совсем не нравится. Он, кажется, требует отмены маклерства, Впрочем, я отложил и этот трактат; в нем, пожалуй, найдется кое-что, что мне может пригодиться для моей книги).

О налоге на наследство.

Об изобретении целомудрия (не понимаю).

Об умножении (заглавие очень простое, но в трактате есть много такого, над чем я никогда не задумывался).

Об особом роде остроумия у французов, как следствии бедности их языка (с этим я могу вполне согласиться. Ум и бедность — их связь должна быть хорошо понятна Шальману).

О связи между романами Августа Лафонтена[24] и чахоткой (это я прочитаю, потому что у меня на чердаке валяются книги этого Лафонтена. Но Шальман утверждает, что результаты от чтения романов сказываются только со второго поколения. Мой дедушка ничего не читал).

О власти англичан вне Европы.

О суде божием в средние века и теперь.

Об арифметике у римлян.

О поэтической скудости композиторов.

О пиетизме[25], биологии и столоверчении.

Об эпидемических заболеваниях.

О мавританском стиле.

О силе предрассудков, очевидных на примере болезней, вызываемых сквозняком (не прав ли я был, предупреждая, что заглавия у него курьезные?).

О германском единстве.

О долготе на море (я думаю, что в море все столь же длинно, как и на суше).

Об обязанностях правительства по отношению к общественным увеселениям.

О совпадениях в шотландском и фризском языках.

О стихосложении.

О красоте женщин в Ниме и Арле[26] в связи с исследованием вопроса о финикийской системе колонизации.

О земельных договорах на Яве.

О втягивающей силе насоса нового типа.

О законности династий.

Об яванских народных песнях и сказаниях.

О новом способе уборки парусов.

О взрывной силе ручных гранат (помечено 1847 годом, следовательно до Орсини[27]).

О понятии чести.

Об апокрифических книгах.

О законах Солона, Ликурга, Зороастра и Конфуция.

О власти родителей.

О Шекспире как историке.