— О’кей. Никуда не уходи. Если выйдешь до моего прихода, жди здесь меня или кого-нибудь из моих коллег. Я хочу, чтобы тебя осмотрел врач. На всякий случай.

Ида услышала, как Йенни опять вызывают по рации, но треск стих, и она поняла, что Йенни отошла от двери.

Ида сразу же достала свой мобильник и нажала на последний звонок. Это был палиндромный номер Альмы.

Что сказать, она не знала, но чувствовала, что обязана позвонить.

Ну, отвечай же, бабушка. Отвечай, ради бога…

После девяти длинных гудков раздался голос Альмы:

— Да?

— Лобов умер, — прошептала Ида.

Сначала в трубке наступила тишина.

— Что… что…? Ида?

— Лобов умер. Несчастный случай.

— Где… как это произошло? Ты где?

— На Нобелевском банкете.

Ида продолжала шептать.

— Не понимаю. Что случилось? — спросила Альма надтреснутым голосом.

— Он рухнул. У моих ног. Они думают, что я в шоке. Здесь полиция.

Стало опять тихо. В трубке был слышен только шум — это мобильная сигнальная мачта в Швеции по очень длинным медным проводам в телефонной сети посылала сигнал, который в конечном итоге приняла базовая станция в далекой Москве и передала его Альме.

Но она дышала — Альма тяжело дышала.

Затем Ида услышала сухое покашливание, откуда-то с другой стороны Балтийского моря.

— Ида, — произнесла Альма. — Ты можешь спокойно рассказать, как это случилось?

— Я спокойна… Он должен был дать мне шкатулку. Он говорил, что чувствует — его преследуют. И он дал мне тайное письмо. А потом сверкнула молния. Сильный свет. Его глаза, его глаза, они только… из них пошла кровь. Кровь залила очки. А потом он упал.

— Я знала, что им удастся… в конце концов…

Новая пауза.

— Где шкатулка? — спросила Альма.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты слышишь, что я говорю. Где шкатулка?

— Он сказал, что любит тебя. Это были его последние слова.

Опять тишина.

Когда через несколько секунд Ида снова услышала сухой тон, он перемежался всхлипываниями:

— Где шкатулка?

— У меня.

Как она может думать о шкатулке?

Снова секундная пауза.

— Что еще? Тайное письмо?

— Да. Лобов нашел его сегодня. В Каролинском институте. Неизвестное письмо с тайнописью. Он сказал, что это письмо может привести к удивительным вещам. Это связано с Линнеем. И с моллюсками.

Между всхлипываниями было слышно, как у Альмы захватило дух.

— Моллюсками?

— Да.

— Где письмо?

— Здесь, у меня.

— Хорошо. Хорошо. А ты сейчас где?

— В туалете. В Ратуше. Мне помогает Йенни.

— Кто такая Йенни?

— Полицейская.

— Ида, послушай: ты должна оттуда выбраться. Беги как можно быстрее. Не попадайся на глаза Йенни и другим полицейским. Обещай мне.

— Но что все это значит?

— Объясню, когда у нас будет больше времени.

Теперь Альма говорила твердо и решительно.

— Ты видела на банкете кого-то из преследователей Лобова?

— Нет. Но он упоминал женщину по имени Миранда. Мне она показалась приятной.

— Миранда?

— Да.

— А ты говорила с этой Мирандой?

— Да. Мы сидели за одним столом.

Альма громко выругалась по-русски. Потом опять замолчала, а затем что-то пробормотала.

— Бабушка, что ты говоришь? Я не слышу.

— Ида. Мне очень жаль, что ты в этом участвуешь, и участвуешь по моей вине. Теперь ты несешь ответственность и не знаешь, насколько она велика. Постарайся сразу же выбраться из Ратуши.

Ида застыла на сиденье, недомогание прошло, но ей почудилось, что стены сдвигаются, а туалет сжимается.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты должна мне довериться. Ты должна выбраться оттуда так, чтобы тебя не увидела ни Миранда, ни кто-либо другой из преследователей. Ты должна спрятать и шкатулку, и письмо. А после этого… ты можешь пойти в полицию и рассказать, что ты видела.

— Не понимаю. Полиция уже здесь. Я же свидетель. Они ждут меня у туалета. Вот как, бабушка. Ты не понимаешь.

— Полиция знает, что шкатулка у тебя?

— Нет.

— Полиция не должна забрать шкатулку. Понимаешь?

Внезапно Альма заговорила экзальтированным и взволнованным голосом:

— Я понимаю, что ты в шоке, Ида, но я надеюсь, ты слышишь мои слова. Уходи оттуда. Как можно быстрее.

— Не знаю, смогу ли я.

Ида заметила, что плачет. Она держала телефон на коленях и слышала, как ее зовет Альма. Тушь щипала глаза. Вытерев щеки краем перчатки и смыв полоски туши водой из-под крана, она опять приставила телефон к уху.

— Говорю это ради тебя, — услышала она Альму. — Ты должна мне довериться. Уйди оттуда, спрячь шкатулку и письмо, а после этого иди в полицию. Речь идет о твоей собственной безопасности.

— Что ты хочешь сказать?

После короткой паузы Альма продолжила:

— Если Миранда на банкете, я делаю собственные выводы. Я должна быть откровенной, Ида, чтобы ты поняла, насколько все серьезно. Если Миранда узнает, что шкатулка у тебя…

Альма замолчала.

— Ничего не понимаю, — только и смогла сказать Ида, сама слыша, как жалко это звучит.

— Вот что, — сказала Альма еще более серьезным тоном. — Лобов умер. Вряд ли это был несчастный случай. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Голова у Иды пошла кругом. Ей показалось, что она сейчас упадет.

— Нет, это точно был несчастный случай. Я ведь была рядом. Что-то взорвалось. Он сказал, что любит тебя. Это были его последние слова… Но тебя ведь волнует только шкатулка?

— Ида, делай, как я говорю. Не попадайся на глаза Миранде, не попадайся на глаза полиции и обещай мне, что…

В дверь туалета сильно постучали.

— Ты еще здесь? Тебе лучше?

Голос Йенни. Ида сразу же прервала разговор и спрятала телефон в вечернюю сумочку.

— Да. Немного.

Она снова завернулась в одеяло и медленно открыла дверь. Йенни фальшиво улыбалась.

— Вот что. Давай присядем ненадолго. Сначала тебя осмотрит врач, а затем один из моих коллег расспросит тебя о том, что случилось. А потом ты поедешь домой. С тобой кто-то сможет остаться на ночь?