Бах! Бах! Бах!

Вновь отработали «Саламандры», бьющие уже ближней картечью.

Кавалерия не была приучена взламывать плотные построения пехоты, поэтому рефлекторно отшатнулась от пик легионеров и устремилась в проходы. Туда, где попала под перекрестный обстрел из арбалетов и развернутых во фланг легких пушек.

Бах! Бах! Бах!

Вновь отработали «Саламандры».

А первые отряды исламской конницы встретились лицом к лицу с жидким строем венецианских пикинеров. Тех было немного, всего три линии. Первая уперла свои пики в землю. Вторая и третья – взяли их наизготовку для нанесения сильных, амплитудных ударов.

Удар. Треск ломающихся пик. Крики и стоны людские и лошадиные.

И свалка.

Один из конных отрядов попытался атаковать с фланга, стараясь зайти между венецианской фалангой и берегом моря. Но его встретили госпитальеры. Их было чуть за сотню, но у всех превосходный боевой дух, выучка и большие щиты в сочетании с короткими, но крепкими копьями. Плечом к плечу они встретили легкую кавалерию берберов. И остановили ее. Немного хуже показали себя феодалы-добровольцы. Но тоже устояли перед натиском легкой туркменской конницы. Правда, понесли большие потери. Неорганизованность сказывалась.

Тем временем когорты вели фактически круговую оборону, осыпая окрестных врагов тяжелыми арбалетными болтами и картечью, прокашивающей в легкой кавалерии натурально аллеи.

Бах! Бах! Бах!

Отработали «Саламандры».

Ура!

Закричали легионеры-алебардисты, пройдя сквозь строй пикинеров и атакуя исламскую кавалерию. Венецианская фланга же напротив – уже дрожала под натиском большого количества всадников. Требовалось как можно скорее облегчить ее положение. Что и сделали вступившие в бой гренадеры, подошедшие к венецианским пикинерам развернутым строем с ходу начав закидывать гранатами наседающих всадников ислама.

Бух! Бух! Бух!

Начали взрываться примитивные ручные гранаты.

Бах! Бах! Бах!

Вновь угостили врагов картечью «Саламандры».

И армия мамлюков дрогнула, бросившись буквально врассыпную, стараясь как можно скорее выйти из-под обстрела. Началась давка. Особенно в тех местах, где уже пало много воинов.

Первыми с облегчением вздохнули госпитальеры и феодалы-добровольцы. Им было тяжелее всего. Потом кавалерия отпрянула от венецианских пикинеров. Ее подгоняли непрекращающиеся взрывы ручных гранат, доводящие лошадей до безумия. И лишь спустя долгие десять минут враг отошел окончательно, пробившись через завалы трупов возле легионеров.

Баркук же молча смотрел на весь этот бой с каким-то отрешенным подавленным видом. В его голове прокручивались раз за разом слова этого гяура о том, что он пришел отправить их в ад. Если так пойдет дальше, мало кто решится атаковать этих неверных.

Войска, спешно вышедшие из боя, не убегали далеко по причине отсутствия у армии вторжения кавалерии. Лошадей просто не успели выгрузить, так бы в руках Дмитрия было полторы сотни феодального ополчения…

– Смотрите! – раздался истеричный возглас, отвлекший атабека от созерцания поля боя.

И он посмотрел…

Под мерный барабанный бой пехотный полк московского легиона выступал перед своими позициями и строился. Манипулы вытягивались в шеренги толщиной в четыре ряда. Да не в общую линию, а фрагментарно, с зазором шагов пятьдесят.

Бах! Бах! Бах!

Ударили «Саламандры», только теперь не картечью, а ядрами, настигшими отступающую кавалерию даже на, казалось бы, безопасном удалении. Урона от чугунных ядер было немного. Но устрашающее воздействие на полностью деморализованное войско они оказали серьезное.

Бах! Бах! Бах!

Вновь выстрелили «Саламандры», а пехота легиона двинулась вперед. Впереди арбалетчики, за ними пикинеры с алебардистами. Тыл же им подпирали отряды гренадеров, которым уже успели выдать новые гранаты взамен пущенных в дело.

Венецианцы, госпитальеры и феодалы-добровольцы, повинуясь приказу Императора, тоже прошли вперед, прикрывая позиции артиллерии. Мало ли мусульмане атакуют? Но все это атабеку было уже не важно. Он как зачарованный следил за ровным строем стальной пехоты.

– Они пришли отправить нас в ад… – тихо произнес он и, повернув поводья, громко крикнул: – Отступаем! Все отступаем!

Впрочем, этот приказ был излишним. Его армия бежала. Новой встречи с легионерами они не хотели.

2 июля 1379 года, Триполи

Наголову разгромив силы мамлюков, Дмитрий принялся за то, к чему, собственно, и готовился – осаде Триполи. Для чего занялся спешной выгрузкой тяжелых орудий – «Василисков». Они должны были по задумке взломать стену в наиболее удобном месте. Вот их на триста метров и подкатили к городской стене. К счастью, ничего действенного для контрбатарейной борьбы за стеной не оказалось, о чем Император подумал только задним умом. Он просто почесал затылок, внезапно вспоминая, на кой бес копали траншеи, медленно подводили орудия к крепостным стенам многие дни. А тут бац – и дуриком поставил. Хотя мог потерять их все. Но обошлось – триста метров оказались солидной дистанцией для имевшихся в крепости средств. Если, конечно, они были и располагались на этом участке укреплений. Кто его знает? Может, те же легкие требушеты они поставили со стороны моря, дабы обстреливать корабли? Не суть, потому что Дмитрий о том задумался, когда уже разместил и «Василиски», и «Кракены», и «Единороги» на одной позиции. А рядом, для их защиты, поставил когорты с тремя «Саламандрами» на случай вылазки.

А потом началась бомбардировка.

«Василиски» били чугунными ядрами в участок стены, стремясь его обвалить, «Кракены» накидывали за стену простые гранаты, а «Единороги» – картечные. Мерно, не спеша. С перерывами на прием пищи, отдых и сон. Да и орудия сильно насиловать не хотелось.

Что там делали гранаты за крепостной стеной – Бог весть. Наблюдатель на воздушном шаре говорил, что разрушения построек, находящихся поблизости от стены, значительны. Но осаждающая армия видела только дымы. А вот ядра проявляли себя более наглядно для простых людей – обвалили кусок стены за куском. Известняковые блоки, рассчитанные на противостояние требушетам, просто не выдерживали тяжелых чугунных ядер, летящих с изрядной скоростью.

Дмитрий же не спешил, упражняя своих артиллеристов в стрельбе. Особенно расчеты «Кракенов» и «Единорогов», которые, по сути, практиковались в стрельбе с закрытых позиций.

Но вечно такое издевательство продолжаться не могло. Утром третьего дня из города пришла делегация переговорщиков…

– Мы готовы сдать город, – вкрадчиво произнес глава делегации.

– И все? – удивился Император. – Нам этого мало.

– Чего же вы хотите?

– Этот человек, – кивнул он на Энрико, – граф Триполи и мой шурин. Он ваш новый господин. Но он не сможет принять у вас клятву верности, пока вы мусульмане. Я хочу, чтобы в городе все мечети были освящены как христианские церкви, а все мусульмане приняли христианство.