— Это можно вычеркнуть из списка, — сказал я ей, отдавая ей леггинсы и натягивая свои джинсы.

Она оделась и посмотрела на себя в зеркало. Ее лицо было румяным, волосы спутались.

— Что еще у тебя в списке?

— Ты узнаешь, — сказал я. — И тебе понравится.

И хотя мы были растрепаны, я отпер дверь и открыл ее, ожидая нетерпеливую женщину за ней, ждущую очереди в туалет.

Я был прав. Но там была не просто женщина. Там была Джен.

— Ой, прости, что заставили ждать, — сказал я с наглой усмешкой.

Джен раскрыла рот, глядя на нас. Я посмотрел на Перри, не зная, смутится она или убежит. Но Перри уже пришла в себя после первой встречи, она была под влиянием оргазма, и ее уверенный вид говорил, что она не забыла, кем была Мисс Анонимка. Это был ее момент. Ее отплата.

Она улыбнулась Джен уверенно и с ноткой насмешки.

— Жаль, что так вышло с Брэдли, — она с сочувствием постучала по плечу Джен. — Не переживай, ты кого-нибудь еще встретишь. Продолжай попытки.

Она ушла, высоко подняв голову со спутанными от секса волосами. Я вскинул брови, взглянув на Джен, и поспешил за Перри. Моя женщина менялась на моих глазах, и это мне нравилось.

Следующим утром мы с Перри ощущали себя ужасно. Не знаю, что было в их пиве, но так было каждый раз наутро. После пива и виски.

Мы проснулись около десяти, когда Жирный Кролик затребовал выгула под угрозой, что испачкает весь дом. Собака была моей, и я, как джентльмен, встал и повел его на улицу в полосатых штанах пижамы и грязной белой футболке, не обращая внимания на холодный ветер. Свежий утренний воздух взбодрил меня и, вернувшись, я сказал Перри, еще прячущейся под одеялом и желающей воды, что на второе свидание я поведу ее на Пайк-Плейс-Маркет.

Да, это место любили туристы, но поход на рынок был хорошим вариантом. И теперь мы жили вместе, Перри не переезжала, так что нам нужно было навести в доме прядок. Мы не могли выживать на моих знаменитых макаронах с сосисками вечно.

Я не сразу смог выманить ее из кровати, хоть и сделал ей яичницу с беконом, но вскоре мы вышли из дома и пошли по улице к воде. Я схватил ее за руку, уже замерзшую от холодного ветра, что никак не нагревался весной, и крепко держал. Это было хорошо. Это было правильно.

— Как думаешь, что скажет Джимми? — спросила она, пока мы повернули на Первую авеню.

— Не знаю, — признался я. — Нервничаешь?

— Немного. А если он отменит шоу?

Я глубоко вдохнул. Я пытался не думать об этом последние сутки. После того, как Перри ушла из шоу, я был невнятной кучей в чипсах. Это было из-за ее отсутствия, но и без шоу было не по себе. Оно давало мне цель, и без шоу жизнь казалась странной.

— Знаю, я не хотел, чтобы ты возвращалась в шоу, — сказал я ей, — но я переживал за твою безопасность.

— И это понятно, — тихо сказала она и кашлянула. — То… существо…

Ага. Зря мы подумали, что Сасквоча нет. Стоило подумать лучше.

— Но даже так, — продолжил я, — мне нравилось делать с тобой шоу. Это придавало смысл тому, какие мы, и что мы видим. Давало смысл… может, нужно как-то лучше делать это. Не охотиться на призраков, а… не знаю, прозвучит смешно, но, может, стоит помогать призракам. Мы уже доказывали, что твоей груди хватит для этого.

Она стукнула меня по груди.

— Я — не только моя грудь.

— Да, но грудь помогает, — сказал я. — И я серьезно. Если Джимми решит отменить шоу, может, стоит сделать что-нибудь еще вместе, чтобы понять то, что у нас есть. Не думаю, что он нужен нам настолько, насколько хочет нам внушить.

— Но со спонсором было бы проще. Я могла бы приносить доход.

— Эй, не переживай из-за этого со мной.

Она застыла и потянула меня назад. Ее лицо было мрачным.

— Декс, зарплата важна для меня. Я знаю, что у тебя есть наследство, иначе где бы ты взял джип и квартиру, но я не хочу зависеть от денег.

— Это тебя тревожит? — спросил я.

Она кивнула.

— Да. Родители всегда обходились со мной, как с нахлебницей. Я не хочу, чтобы ты тоже так думал.

Я играл с ее ладонью.

— Перри, я так о тебе не думаю. Я хочу заботиться о тебе. Я ни о ком не заботился в жизни. Я буду рад сделать это.

Она задумалась. Я легонько потянул ее.

— Идем, поищем тебе что-нибудь вкусное.

Я повел ее по дороге, пока она не стала кирпичной. Мы повернули на рынок, и хотя был будний день и не сезон, людей было полно. К счастью, они были местными, не ходили с воплями, словно никогда не видели свежей еды. Мы ходили мимо торговцев с украшениями, фермеров с зеленью и овощами, женщины, что кричала нам купить шоколадные феттучине. Глаза Перри были восхитительно большими, и когда мы дошли до местного развлечения — торговцев рыбой — один из них по моей наводке бросил в нее лососем. Она поймала и инстинктивно отбросила другим. Они не работали на рынке, но это впечатляло.

Я взял нам свежий крабовый коктейль, который хорошо помогал от похмелья, и мы ели его возле бронзовой статуи свиньи, когда позвонил Джимми.

Я отдал ей свой коктейль и сказал:

— Погоди, малыш, — и ответил на звонок. — Джимми.

— Я подумал над предложением, — сказал он.

— Прошло двадцать два часа, — сказал я.

— Да, и я кое-что решил. У меня есть предложение для тебя, Декс.

— И Перри.

— Да, для вас обоих.

— Я не люблю предложения, Джимми, если это не делает грудастая женщина.

Я подмигнул Перри, а та смотрела на меня с каменным лицом, не замечая людей вокруг, желающих коснуться свиньи.

— Вот так, — Джимми вздохнул, я ему надоел не меньше, чем он мне. — Других вариантов нет, ясно? Или это, или ничего. Или делаете по-моему, или расходимся. Это или ничего. Ясно?

— Да, — прошипел я в телефон, схватил Перри за локоть и увел от толпы. Мы остались одни, я посмотрел на нее и сказал. — Джимми говорит, что вариант есть, но лишь один. Без этого мы шоу не получим.

Она кивнула мрачно, но с любопытством.

— Ладно, что там?

— Рассказывайте, — сказал я Джимми.

— Я хочу кое-кого добавить в шоу.

Что? Нет. Я чуть не выпалил это, но хотел убедиться, что не испорчу все резким поведением.

— Дальше, — сухо сказал я.

— Декс, вам с Перри, если помягче, нельзя доверять. Вам нельзя доверять в том, что шоу будет хорошим, да и само шоу. Вы все портите или ведете себя непрофессионально. Сколько камер и телефонов вы уже потеряли?