- Что с тобой, князюшка мой? Что приключилось, сокол ясный?

- Беда, Алёнушка, - он придержал её за плечи. - Бояре на меня встали - требуют, чтобы выдал я им тебя.

- Ой, - только и сказала Алёна, отстранилась, взглянула как на чужого. - А ты?..

- Нет, - Владимир удержал женщину за плечи. - Пусть и невенчана, но жена ты мне и мать моих детей. Отцу было можно, а мне нельзя? Иль я не сын отца своего? Но батюшка слаб был - испугался Галича, выдал ему полюбовницу на расправу. А я тебя не выдам!

Алёна вздрогнула всем телом, прижалась к его груди. Ей было страшно - от живого мужа, нелюбимого, но венчанного, забрал её Владимир. Забрал сперва просто так, из любви к женскому естеству, наперекор всем. Знала Алёна - грех на ней великий, потому и жила тихо,

- Никому я тебя не отдам, Алёнушка, суженая моя, шептал Владимир, крепче прижимая её к себе. - И без тебя мне ни Галич, ни иной град не нужен. Я не я буду, когда не дам им укорота.

- Но как же? - не поднимая головы, шепнула Алёна. - Как же, когда полки твои в поле, с ляхами встречи ищут? Да и в самом деле - война…

- Своих нет полков - попрошу, - ответил Владимир. Но сказать было легче, чем сделать. Владимир твёрдо решил - не оставаться в Галиче, не бросать Алёну на милость толпы. Та же толпа пятнадцать лет назад ворвалась в княжеский терем, перебив дружинников, силком вытащила Настасью-поповну и спалила её на площади, а сына её малолетнего бросила в поруб. Значит, надо было уезжать всем. Но куда? В Киев, к великим князьям Рюрику и Святославу? Но у тех свои заботы, хоть и соправители, а всё ждут, когда один другому дорогу перебежит. На Волынь, к Роману? Боязно. Да и в мире он с ляхами - мать-то оттуда, сестра короля Казимира. Не пойдёт Роман против родича. Аль отправиться в Новгород-Северский, к любимой сестре Ефросинье Ярославне и супругу её, Игорю Святославичу? Но племя Ольговичей само многочисленно, а Святослав киевский из Ольговичей. Прикажет - и сгонят его. Податься дальше, в Залесье, ко Всеволоду Юрьевичу? И что тогда? Изгоем век доживать? А Алёна?

Совет пришёл от его доброхотов, братьев Иванковичей. Старший, Мефодий, предложил поискать ратной силы на стороне. В прошлом у Ярослава Владимирковича Осмомысла с Венгрией был союз. Неужто король Бэла не поддержит соседа и союзника? Посулить ему денег из казны - он и даст свои полки. Угры выгонят из Галиции Настасьича с его ляхами, заодно усмирят Владимировых недоброхотов, а взамен… взамен можно пожелать что угодно, лишь бы помогли!

Решено было быстро. Собравшись, Владимир с женой Алёной и двумя сыновьями, Василько и Иваном, забрав большую часть казны и нескольких верных дружинников, ускакал в Венгрию, на поклон к королю Бале.

Бояре и не надеялись, что Владимир отдаст им Алёну. Ближние его наверняка ведали, как привязан князь к своей любовнице - скорее руку себе отрубит, чем её обидит. Сам того не ведая, крепко напугал Владимира Заслав - поверил князь, что хотят бояре Алениной смерти, и убежал.

Но радоваться было рано - в поле ушло войско под водительством посланного через Романа Всеволода Мстиславича. Через несколько дней пришла худая весть -встретились полки с ляхами и были разбиты. Всеволод Мстиславич с небольшой дружиной ушёл обратно на Волынь, а ляхи, разметав галичан, спешили к столице.

Олег Настасьич въезжал в город счастливый и гордый. Подле него по правую руку ехал ляшский воевода Пакослав, присланный ему королём Казимиром. По левую - боярин Володислав, по крови тоже лях, но из Польши давно выехавший и служивший всё это время Галичу. Блюдя свою выгоду, он не сразу последовал за Олегом во Вручий и, лишь убедившись, что Владимир ещё хуже, прискакал к князю-изгою и надоумил его идти в Польшу за подмогой.

Улицы города были полны народом. Люди жались к заборам, толпились в проулках. Иные вовсе не выходили дальше двора, но посмотреть на ляхов собрался едва ли не весь Галич. Всадники были как на подбор - крепкие, сильные, кряжистые. Гарцевавший впереди Олег сиял и улыбался. Мерно гудели на соборе колокола, и в такт им тяжело бухало его сердце. Свершилось! Он вернулся в Галич!

Воевода Пакослав что-то сказал. Боярин Володислав тут же перевёл:

- Говорит, зело красив твой город, княже!

- Да, - расцвёл Олег. - Красив!

- И богат, - снова через толмача изрёк Пакослав.

- Всего у меня вдоволь! - закивал Олег. - С Византией и Европой торгуем! Не хуже Новгорода!

- Сие меня зело радует, - усмехнулся в длинные светлые усы Пакослав. - Поелику обещал ты моим воям богатую награду, а до сей поры только и получили мы, что путём забрали.

В походе ляхи, как любые иноземцы во вражьей стране, промышляли грабежом, отнимая у крестьян урожай и скотину, а иногда залезая в дома. Олег не старался пресекать грабёж и разбой - с собой казны у него было не так много, хоть и добавил из своих сбережений боярин Володислав. Но семидесяти гривен, на которых сошлись с воеводой Пакославом, добыть не удалось. Значит, их надо было достать откуда-то ещё - вот и тягали ляхи все, что плохо лежит.

* * *

С немногими верными дружинниками и слугами, везя в возке уставшую с дороги, полусонную Алёну и вконец умаявшихся мальчишек, прискакал Владимир Ярославич в Эстергом, стольный град Венгрии.

Долго царило здесь немирье. Двадцать с малым лет раздирали страну раздоры - византийский император Мануил Комнин старался посадить на венгерский стол угодного ему короля. Сперва он хотел видеть королём Стефана Второго, но, видя нерасположение народа, признал королём его племянника, будущего Стефана Третьего, вскоре женившегося на дочери Ярослава Осмомысла. Его младшего брата Бэлу Мануил Комнин женил на своей дочери. Однако рождение у Мануила долгожданного сына и смерть Стефана Третьего спутали планы - Бэла лишился невесты и вернулся в Венгрию, где началась новая усобица. Одни хотели, чтобы Бэла стал королём вслед старшему брату. Другие, боявшиеся, что воспитанный при византийском дворе Бэла будет действовать под влиянием Мануила Комнина, хотели дождаться, пока разрешится от бремени вдова Стефана, Ярославна. Третьи желали, чтобы королём стал младший брат Бэлы, за которого ратовала его мать, русская княгиня Ефросиния Мстиславовна. Однако Бэле повезло, и вот уже более десяти лет он спокойно правил Венгрией. Правил до тех пор, пока не прискакал к нему, ища помощи, Владимир Ярославич галицкий.

Соседи-правители встретились в большой зале. Бэла сразу пригласил Владимира садиться, долго расспрашивал о житье-бытье, о здоровье жены и детей, о дорогах и состоянии дел на Руси. Сын и внук русских княжон, Бэла живо сознавал свою причастность к этой стране. Но, воспитанный в Византии, приученный к её интригам, тайнам, заговорам и обманам, закалённый в борьбе с внутренними врагами, он привык искать свою выгоду. С Ярославом Осмомыслом у него был союз. Стоит ли помогать его сыну?

Владимир был немного старше Бэлы - его возраст приближался к сорока годам. Но разгульная жизнь, пьянство и лишения молодости, когда он несколько лет был вынужден скитаться по волостям, да и последние страхи состарили его. Сгорбившись, стиснув кулаки, Владимир глухим голосом рассказывал о смуте в Галиче.