Зачем мне просить его останавливаться, когда я влажная и готовая, когда меня саму трясет от желания? Вопросы открытые.

Он чувствует мою секундную панику и сам замирает, нехотя поднимается надо мной, перенося вес на локти и колени. Чуть медленнее целует шею, подбородок.

Наверное, он догадывается, почему я так реагирую, но никак не комментирует, и я благодарна ему за это.

Поцелуи ползут ниже, он напористо ласкает мою грудь, одновременно перебирается на простынь и устраивается рядом со мной, больше не нависая сверху.

— Расслабься, Яблочки, — шепчет. Жаром окатывает от его хриплого голоса, который ниже, чем обычно. В каждом звуке чувствуется возбуждение, и мне безумно приятно видеть его потребность в моем теле.

Его рука уверенным движением опускается ниже и оказывается между моих ног. Почувствовав, как там горячо и влажно, он сам срывается на дрожь. Я послушно развожу ноги, позволяя ему действовать дальше.

— Тебе хорошо? — спрашивает он. — Продолжаем?

— Конечно.

Он опускается еще ниже, и я понимаю, что последует дальше. Он собирается поцеловать меня «там».

— А как же безопасный секс? — спрашиваю с улыбкой. Мы обсуждали этот момент и даже немного спорили.

— Что? — он выглядит слегка обескураженным. — Тебе нужна от меня справка? Прямо сейчас?

— Можешь принести ее в следующий раз.

— Хорошо, — он не расстраивается, но я вынуждена снова остановить его.

— Ты ужасно колешься, — шепотом.

— Что?

— Борода и усы неприятной длины, они впиваются. Там все чувствительно, — говорю мягко. Он громко сглатывает.

— К следующему разу побреюсь. И принесу справку.

Как же легко с юристами! Они обязательны и легко следуют просьбам, если считают их объективными.

Я стягиваю с себя комбинацию, и пока он на меня пялится в свете ночника, раздеваю его. Сначала футболку, затем расстегиваю пуговицу на джинсах. Дальше он раздевается, не отводя от меня взгляда.

Мы полностью голые, не считая моей маски. Мои рыжие волосы разметались по плечам и груди, они густые, но не в состоянии скрыть россыпь веснушек и татуировку. А ему, кажется, нравится. По крайней мере, все признаки налицо.

Он надевает презерватив и позволяет мне вновь сесть сверху. И я ерзаю на нем, не пуская в себя. Осадчий закрывает глаза и кайфует. Мы оба получаем невероятное удовольствие от таких простых, незамысловатых движений.

Его руки ни на секунду не остаются без дела, он усердный любовник. Гладит, удерживает, стискивает соски пальцами… Затем обхватывает мои бедра и задает новый темп, который я изо всех сил пытаюсь выдержать. Но слишком быстро.

— Когда тебя в последний раз трахал мужчина? По-настоящему, — спрашивает он, глядя в мои глаза. Вернее, он вряд ли в темноте различает мои глаза, могу поспорить, не может определить даже их цвет, но старается. Прищуривается, ожидая ответа.

— Обещаю, что если я когда-нибудь захочу, чтобы меня взял мужчина, это будешь ты. И никто другой.

Он быстро облизывает губы.

— Скоро, — говорит мне. — Тебе будет хорошо, Яблочки.

— Я в этом не сомневаюсь, но… ты позволишь мне решить этот момент самой? Пожалуйста, — я не командую, а прошу его, и он внимательно слушает. — Я знаю, мой Президент, мой сильный мужчина, что ты предпочитаешь быть у руля, — говорю как только могу нежно. — Но мне это нужно. Ради меня… ты сделаешь это? Не откажешь мне?

— Да. Скажи только, как тебя зовут на самом деле? Мне кажется, я заслуживаю это знать.

Я обхватываю рукой его уже влажный от моего желания напряженный член, направляю в себя и резко опускаюсь вниз. Осадчий выпрямляется и прижимает меня к себе. Мы оба стонем, зажмуриваемся и двигаемся, в поисках идеального темпа, отчего возбуждаемся еще сильнее. А потом все происходит само собой, инстинктивно. Ритмично, страстно. Без вопросов и разрешений. По накатанной. Кончая, я думаю о том, что он будет меня трахать и целовать одновременно. Это обязательно случится. В следующий раз я смогу расслабиться и отдаться ему.

Но… будет ли следующий раз?

— Тебе хорошо? — спрашиваю. Нашла момент, блин. Он сейчас мне что хочешь скажет и пообещает. В шаге от пика.

— Да, — вообще не задумываясь.

— Ты все для меня сделаешь?

— Хах. Если это в человеческих силах — разумеется, — на выдохе.

Просто попроси его. Сейчас. Попроси помочь в суде, играть вполсилы. Думать вполсилы. Перехитрить своего доверителя, подставить его, потому что тот обижал меня много-много раз.

— Тогда оставь засос вот здесь, — показываю туда, где под ребрами стучит сердце, и он тут же втягивает в рот разгоряченную кожу, а я прикрываю глаза. Не получится, я не смогу этого сделать. Это его работа, его карьера, и я не стану требовать от него сделать выбор. Я полная дура, которая встает на его сторону в ущерб самой себе. Не понимаю, зачем это делаю, просто снова и снова напряженными пальцами глажу его по затылку, улыбаясь от счастья, когда он достигает высшей точки наслаждения.

В день судебного заседания меня терзают разноплановые эмоции. С одной стороны, я заражена уверенностью Оксаны, для которой дело чести обыграть Осадчего, и жажду победы. Мне хочется, чтобы этот кошмар поскорее закончился и я вернулась к спокойной жизни, в которой нет Влада. Разумеется, за эти недели успели поползти слухи, и мои сотрудники, да и что там — даже партнеры(!), начали осторожно спрашивать, грядут ли в скором времени перемены. «Стиль» отморозился и ждет решения суда, хотя я рассчитывала заключить с ними договор в этом году.

Скорее бы избавиться от Голубева! Хотя этот гад будет подавать апелляцию, с него станется, но чем скорее мы пройдем через все это до конца, тем быстрее освободимся.

С другой стороны, беспокоит, что нас ждет с Андреем. Ему, конечно, пока интересно встречаться с незнакомкой, но хочется ведь чаще. Как долго у меня получится водить его за нос? Встречи, кажущиеся поначалу пикантными, рискуют в скором времени перейти в разряд странных, а затем и вовсе начнут раздражать. Любые отношения должны развиваться, иначе они обречены.

Да и что тут скрывать, я умираю от ревности при одной мысли, что два раза за две недели он был моим, а чьим все остальные вечера?

***

Решив обезопасить себя от визита Влада накануне важного дня, я воспользовалась диваном в гостиной родителей и провела ночь, можно сказать, под крылом самых дорогих и близких людей. А утром проснулась отдохнувшей и исполненной решимости. Пока Жанна наряжала елку, я укладывала волосы и наносила легкий макияж.

— Уверена, что готова присутствовать на суде? — спрашивает сестра, скептически выгнув бровь. Да, мне необязательно там находиться, более того, делать мне там, по-хорошему, совершенно нечего, но в то же время я понимаю, что обязана морально поддержать Оксану. Это мой долг. Андрей же… он обязательно поймет. Не может не понять после того, что произошло между нами.