добр, не обижайся на девушку, сказала тетя Надя. — Я ее сразу приметила, не свистушка, какая-нибудь в техникум сама поступила. «Знаешь, тетя Надя, сказала она мне однажды — сварка, это яркое-яркое солнышко — горит, звездочки во все стороны рассыпаются. — Давно-давно в детстве ее отец водил в мастерские она с тех пор и решила для себя — обязательно выучусь и буду сварщицей. Вот так». Не знаю, зачем я тебе это говорю. Ну, ладно, иди, догоняй своих друзей, — вдруг подтолкнула меня вахтерша. И я тут же выскочил во двор. Мне тут же в лицо ударил ветер. Я не удержался и на мгновение закрыл глаза.

— А вот и Андрей Асоков, — бросилась ко мне Татьяна Полнушка, — мы уж тебя потеряли — иди знакомиться, Виктора Преснова я уже представила, теперь твоя очередь.

— Это, Валентина! Она живет со мной и со Светланой в одной комнате. Мы друзья. Везде, всюду вместе.

Я подошел к девушке и как истинный джентльмен, осторожно пожал ее тонкую ладошку, затем улыбнулся и сказал:

— Очень приятно.

Мой друг, как мне тут же сообщила Татьяна Полнушка, оказался по-деревенски прост. Он ничего не сказал. Но я ведь я, а не он. Он не был сыном Николая Валентовича.

Правда, мне не пришлось долго распыляться в любезностях перед Валентиной, Преснов, тут же меня перебил и легко без вычурности предложил отправиться в кино.

— Фильм, просто классный! Мне о нем говорили. Не пожалеете! — сказал он.

Кино мы любили. Оно нас привлекало с самого детства. Раньше этот вид искусства в стране занимал важное место. Была целая киноиндустрия. Фильмы «крутили» везде, даже в забитых деревушках. Сейчас — это удовольствие только для больших городов. Дорого, да и лент уже своих нет — одни иностранные.

Дом культуры или сокращенно ДК и кинотеатр, находившийся в новом микрорайоне городка, давали большой доход, хотя билеты и были дешевы. Летом мы детьми, если фильм нас захватывал в день порой по два-три раза бегали его смотреть. Сейчас это невозможно: культурная жизнь ограничилась — поглощением пива где-нибудь на улице и церковью. Там можно посмотреть на людей. Больше — негде.

Постановки, концерты заезжих театров, или вокально-инструментальных групп были довольно редки — рядом Москва. Хочешь, отправляйся в город и смотри, слушай.

Бар или ресторан — эти заведения были для солидных людей в годах. Мы в них бывали лишь в особые знаменательные дни, пьянство тогда не поощрялось.

Предложение Виктора: пойти в кино я принял с удовольствием. Оно мне пришлось по душе. Да и не только мне, следом за мной согласилась Светлана, после Татьяна. Валентина какое-то время была в раздумье, не знала, что делать. Парня у нее не было. Себя она считала третьей лишней. Я, ругнув про себя Михаила Крутова, отказавшегося с нами пойти, заглянул девушке в карие глаза и принялся ее упрашивать:

— Валя, ну пошли, — и она сдалась.

Это меня порадовало. Мой поступок был замечен Светланой. Она тут же позабыла о недоразумении в общежитии, связанном с ее фамилией и недолго думая, сразу же ухватила меня под руку.

— Ну, чего же мы стоим, пошли! — услышал я ее голос. Обида, на девушку, не созрев — развеялась. Близость Светланы придала мне силы. Я не нуждался в дороге. Ее неровности — наледь, небольшие холмики снега для меня были ни почем. Десять минут, и мы поднялись на крыльцо Дома культуры, оббили с сапог снег, прошли вовнутрь. На нас пахнуло теплом.

Преснов бросился покупать для всех билеты. Очередь в кассу была небольшой, наверное, фильм был так себе. Для меня и моего друга это было не важно. Для девчонок, наверное, тоже. Общение — превыше всего.

У нас было еще время, и мы, не договариваясь, отправились в буфет. Там, нам на глаза попался брат Светланы — Алексей. Он был не один с женой. Мы познакомились. Ее звали Надеждой. Она была тонкой и хрупкой. Моя подруга не удержалась:

— А как же ваш ребенок — девочка? Вы что ее бросили? — На что брат Светланы засмеялся и ответил:

— Места пошла занимать! — после, дополнил: — С тещей, ее матерью осталась — и показал на Надежду.

— Что нам уж и в кино нельзя сходить, развлечься?

— Можно, конечно, можно! — ответила Светлана. После влез Виктор и предложил:

— Я с девчонками пойду займу столики, а вы — Андрей и Алексей стойте в очереди. Хорошо?

— Ладно, уж, иди! — сказал я, и стал рядом возле брата Светланы.

Он был прост. Я его видел всего лишь однажды, однако это его нисколько не смущало. Алексей не комплексовал и вел себя будто мы с ним, лет сто, были знакомы. Эта его черта характера мне всегда нравилась. Он по жизни был таким.

— У тебя, как со Светланой, серьезно? — услышал я голос Алексея, но ответить не успел. Он мне не дал — тут же выдал, — молодым жить лучше отдельно. А то я вот вляпался — позарился на жилплощадь. Мучаюсь. Надежда — она ничего. Я о ней плохо не скажу. А вот ее мать достает. Сбегу, наверное. — Я отшатнулся и взглянул на парня. Глаза его были черны. Очередь продвигалась быстро. Мне было неловко. Я обрадовался, когда мы подошли к стойке. Не дожидаясь Алексея, я вырвался вперед и заказал несколько бутылок воды и полную тарелку пирожных. Деньги у меня были — отец дал, не пожалел.

Тут же к нам подоспели девушки и помогли перенести все купленное на стол.

Я вместе со всеми торопливо съел свое пирожное и выпил стакан «ситро». Мы задержались в буфете. Фильм уже начался, и нам пришлось в потемках отыскивать свои места. Я нашел нужный ряд и пропустил вперед Светлану. Сам прошел следом за ней. Валентина, опередив Татьяну, устремилась за мной. Замыкал цепочку Преснов.

Нас подгоняли:

— Да быстрее вы там, — не дают журнал посмотреть. — Могли бы, и подождать, зайти в перерыве перед началом картины.

Места у Надежды и Алексея были в другой части зала — мы расстались. Я ничуть не сожалел. Мне трудно было что-либо ему посоветовать. Если быть откровенным он меня напугал. Я словно почувствовал неладное. Однако изменить положение не мог. Никто не мог. Ни его жена, не говоря уже о сестре.

Экран от нас был не далеко. Однако — это не упрощало просмотр фильма, так как деревянные кресла, соединенные по четыре в секции и выстроенные в ряды находились на одном уровне. Для меня это значения не имело. Я мог его обозревать отовсюду. Другим моим товарищам