Тася с Эсмеральдой решили поехать в клинику до обеда и мне повезло застать их в тот момент, когда они уже садились в машину. Я только успел переодеться, принять душ и шёл завтракать, когда увидел их во дворе. Долго не раздумывая, решил составить им компанию. Обратил внимание, что с женщинами поехал один из мастеров клана, с которым я знаком не был. Но если Эсмеральда и маркиз ему доверяли, то я по этому поводу был спокоен. После разговора с Маурицио я начал опасаться, как бы в Италии ни вспыхнули такие же волнения, как и в России.

Обычно туристический сезон в Риме стартовал с началом лета, поэтому даже утром в центре города можно было встретить немало гостей столицы и экскурсионных автобусов, толкающихся на тесных улочках. Видя любопытство Таси, Эсмеральда пообещала организовать экскурсию по самым интересным достопримечательностям Рима и даже составить нам компанию.

Когда мы прибыли в клинику и только вошли через главный вход, к нам подбежал мальчишка лет двенадцати. Он нагло влез перед доктором, ожидающим нас, чем вызвал его недовольство. Быстро заговорив на итальянском, мальчишка протянул мне письмо с очень знакомой печатью. Следом он протянул ладонь, явно требуя денег за услугу.

–Говорит, что его попросили передать письмо синьору Матчину,– перевела Эсмеральда. Достав из сумочки купюру, вручила посыльному. Тот, увидев номинал банкноты, расплылся в улыбке, пролепетал что-то и умчался, выскочив из клиники.

–Я Вас догоню,– сказал я и ободряюще улыбнулся, поймав взгляд Таси. Она тоже узнала печать на конверте и сразу поняла, что это касается обмена техники. И хорошо, что она не знала, что в деле замешаны анархисты и обмена как такового не случится.– Всё будет хорошо, не переживай. По этому поводу я уже поговорил с Маурицио, и он обещал помочь.

–Если потеряешь нас, спроси у девушек за стойкой регистрации,– сказала Эсмеральда тоном, говорящим, что она обо всём позаботится.

Не став тянуть, я вышел на улицу, спустился по крыльцу к паре лавочек, стоявших на самом солнцепёке. Если письмо мне передали таким образом, это прямо говорило, что за кварталом Сальви следят. Я мог с большой долей уверенности сказать, что за нами никто не ехал, отсюда вытекал второй неприятный факт. Анархисты знали, что мы сегодня едем в клинику. Надо потом спросить в клинике, как долго мальчишка ждал нас.

Осмотрев послание со всех сторон, я проверил печать, затем аккуратно сломал её. Как и в прошлый раз, отправитель ловко свернул лист бумаги, обойдясь без конверта. Почерк был прежнем, те же длинные хвостики и наклон букв. Написано шариковой ручкой, на английском. Само письмо очень короткое и странное: «Здание напротив, задний двор, скамейка под деревом». Напротив клиники действительно стояло пятиэтажное здание, тоже принадлежащие какому-то лечебному учреждению. У входа там стояла скорая помощь, но людей я не заметил. Подумав немного, встал, убрал послание в карман рубашки и направился в ту сторону. С утра я достаточно размялся, чтобы встретиться с кем угодно, даже с анархистами из культа черепов.

С правой стороны за зданием расположилась парковка и площадка для строительного мусора. Со стороны дороги всё скрыто, чтобы не пугать посетителей, но вот вид из окон палат не самый приятный. Чуть подальше раскинулась небольшая лужайка с парочкой деревьев. На единственной лавочке, подпадающей под нужное описание, сидел худощавый и морщинистый старик лет семидесяти, в больничной пижаме и тапочках. Если быть совсем точным, то кроме него в пределах видимости вообще никого не было.

–Ты писал?– подойдя к старику, я вынул письмо из кармана, показал ему.

–Я,– ответил он старческим голосом.

Подняв с лавочки тряпичный мешочек, старик долго рылся в нём, пока не вынул палочку тёмно-красного воска и печать с тем же самым символом, что и на послании.

–И зачем тебе техника по отрезанию голов?– спросил я, пытаясь сообразить, что с этим стариком делать.– Ты ж помрёшь через неделю.

–Через две,– поправил он, переходя на русский язык, на котором неплохо говорил.– Если верить доктору. Но думаю, что протяну раза в два побольше.

–И в чём тогда смысл?– я скрестил руки на груди. Поймал его вопросительный взгляд.– Не люблю анархистов, бандитов и пиратов.

–С последними двумя – понятно,– покивал он.– Но чем тебе не угодили борцы за свободу?

–Свободу от чего?– язвительно хмыкнул я.– От здравого смысла?

–От королей и императоров, распоряжающихся судьбой стран, как собственным…

–Дед, не начинай,– я аж поморщился.– Знаю я ваши цели и стремления. Пример приведи, где они приводили к чему-то хорошему, тогда подискутируем. Вон, Франция под боком, там свергли короля, упростили сословия и к чему это привело? В войне эту огромную и могучую страну завоевали за две недели. А сейчас там сформировалось шесть кланов, которые страной руководят, как те же короли и герцоги, только президентов меняют периодически, чтобы создать эффект выбора. Насмотрелся я в Африке того, как анархия раздирает страны на кусочки и к чему это приводит. Поэтому ваши утопические бредни оставь при себе и не морочь людям голову.

Старик посмотрел прищуренно и даже немного удивлённо.

–Вернёмся к теме нашей встречи,– продолжил я.– Желание иметь с вами общие дела становится всё меньше, но дам Вам шанс. Если хотите обменяться техниками, то лучше обойтись без смертельно больных посредников, которыми не жалко пожертвовать. Технику, нужную вам, я знаю и могу передать её, не привлекая учителя. Тем более что связи с ним сейчас нет. Сообщите, когда будете готовы встретиться и поговорить предметно. Только нормально сообщите, а не подобным образом.

Я положил послание на лавочку и развернулся, чтобы уйти. Не знаю, почему так резко отреагировал на эту встречу, но следовало успокоиться и всё хорошенько обдумать.

–Кузьма Фёдорович, подожди,– окликнул меня дед.– Удели ещё минуту старику.

Я остановился, глубоко вздохнул, затем обернулся. Дед в это время снова копался в мешочке, едва нос туда не засунув. Найдя нужное, он поманил меня жестом, затем вручил серебряный перстень со знакомым золотым черепом, в чьих глазницах покоились два маленьких красных камешка. Следом в мои руки попало письмо или что-то похожее, свёрнутое в трубочку и перетянутое ленточкой. Основание ленты фиксировала небольшая печать с незнакомым символом.

–Знак служителя культа и разрешение для ученика посетить тайную библиотеку,– пояснил старик.

–Чего?– не понял я, держа в руках два предмета.– Если ты меня таким образом завербовать хочешь, то я тебя сейчас стукну, чтобы две недели ждать не пришлось.

–Ни в коем случае,– отозвался он, уже достав из мешочка шариковую ручку и забрав с лавочки послание что-то писал на нём.– Это – месть.

–Кому?

–Для человека, обладающего такой силой в столь юном возрасте, ты неожиданно глуп.

–Слушай, дед, я, может, и не слишком умён, но очень обидчив.

–Плохая черта,– сказал он, дописывая что-то на листе, затем убрал ручку.– Советую от неё избавиться как можно раньше.