— Ты не мог бы кричать чуть погромче, Берит, —ворчливо сказал ему Кьюрик. — Может, тогда тебя и в Чиреллосе услышат.

— Прости, Кьюрик, — извинился, краснея, Берит.

— Пришли других послушников позаботиться о нашихлошадях, — сказал молодому человеку Спархок, — а сам ступай за нами.Нужно многое сделать, но для начала поговорим с лордом Вэнионом.

— Да, сэр Спархок, — Берит побежал обратно кконюшне.

— Такой прекрасный мальчик, — улыбнулась Сефрения.

— Ему еще придется над собой поработать, —наставительно заметил Кьюрик.

— Спархок! — с удивлением произнес выходивший изсводчатых дверей Замка пандионец, лицо которого было скрыто под капюшоном.Рыцарь откинул назад капюшон. Это бы сэр Перрейн, тот самый торговец скотом,которого они встретили в Дабоуре. Он говорил с легким акцентом.

— Что ты делаешь здесь, в Симмуре, Перрейн? —спросил Спархок, пожимая руку своему брату по Ордену. — Мы думали, ты всееще в Дабоуре.

— А-а… — протянул Перрейн, несколько оправившись отизумления. — Когда Арашам умер, у меня не было особых причин оставатьсятам. Мы слышали, что король Воргун разыскивает вас по всей западной Эозии.

— Разыскивает — не означает, что поймал, —усмехнулся Спархок. — Мы поговорим об этом позднее. А сейчас мы спешимповидать лорда Вэниона.

— Да, конечно, — Перрейн отвесил легкий поклонСефрении и удалился.

Спархок и остальные поднялись по ступеням, ведущим в ЮжнуюБашню, где располагался кабинет лорда Вэниона. Магистр пандионского Ордена былодет в белые стирикские одежды, и лицо его заметно постарело за тот короткийпромежуток времени, что минул с тех пор, как его в последний раз видел Спархок.В кабинете, кроме магистра, были Улэф, Тиниен, Бевьер и Келтэн. Все они поверхкольчуг были облачены в монашескую рясу, одежду, принятую для ношения в ЗамкахОрдена.

— Наконец-то! — выдохнул Келтэн, когда в дверномпроеме кабинета показалась фигура Спархока. — Почему от вас так долго небыло никаких известий?

— Трудно разыскать надежного посланника в странетроллей, Келтэн.

— Как, удачно? — с напряжением в голосе спросилУлэф. Это был огромный светлобородый талесиец, и Беллиом имел для него особоезначение.

Спархок посмотрел на Сефрению, как бы испрашивая разрешения.

— Хорошо, — кивнула она, — только не болееодной минуты.

Спархок сунул руку за пазуху и извлек оттуда холщовыймешочек, в котором он хранил Беллиом. Он развязал стягивающие мешок веревки,вынул из него на свет самое чудесное и грозное творение в мире и осторожноположил его на стол лорда Вэниона. И вновь в плохо освещенном углу кабинетапред взором Спархока возникли смутные очертания мрачного призрака тьмы. Ночнойкошмар, преследовавший его в горах Талесии, неотступно следовал за ним попятам, однако тень на этот раз стала как будто больше и чернее, словнопоявление Беллиома увеличивало ее размеры, мощь и ощущение опасности,исходившее от нее.

— Не слишком-то всматривайтесь и не доверяйте этимпрекрасным лепесткам, друзья мои, — предупредил Спархок. — Беллиомможет завладеть вашими душами.

— Боже! — затаив дыхание произнес Келтэн. —Вы только взгляните!

Каждый сияющий лепесток Сапфирной Розы был настолько хорош,что можно было различить застывшие на нем капельки росы. Из самого сердцасамоцвета исходило манящее голубое сияние и безмолвный всепоглощающий приказсмотреть и созерцать совершенство и великолепие этого неземного создания.

— О, Боже! — пылко взмолился Бевьер. — Защитинас от этого соблазна. — Бевьер был рыцарем Ордена Сириник и арсианцем.Иногда Спархоку казалось, что он чрезмерно набожен, но только не сейчас. Еслидаже половина из того, что ощущал Спархок, было правдой, страх Бевьера передБеллиомом был небезоснователен.

Улэф, этот огромный талесиец, быстро и нервно заговорил наязыке троллей.

— Не убивай, Беллиом-Голубая-Роза, — сказалон. — Рыцари Храма не враги Беллиому. Рыцари Храма защищают Беллиом отАзеша. Помоги исправить черные дела наших недругов, Голубая Роза. Я — УлэфТалесийский. Если Беллиом гневается, пусть направит свой гнев на Улэфа.

Спархок выпрямился.

— Нет, — твердо сказал он на ужасном языкетроллей. — Я — Спархок Эленийский. Я — тот, кто убилГверига-Карлика-Тролля. Я — тот, кто принесет Беллиом-Голубую-Розу во дворецисцелить мою королеву. Если Беллиом-Голубая-Роза свершит это и будет все ещегневаться, пусть направит свой гнев на Спархока Эленийского, а не УлэфаТалесийского.

— Ты — глупец! — взорвался Улэф. — Ты себе ипредставить не можешь, что способна сотворить с тобой эта штуковина.

— А с тобой она что, не сможет проделать то же самое?!

— Пожалуйста, прекратите эти ненужные разговоры, —утомленным голосом произнесла Сефрения. — Слушай меня,Беллиом-Голубая-Роза, — твердо сказала она, даже не затрудняя себяговорить на языке троллей. — Спархок Эленийский владеет кольцами.Беллиом-Голубая-Роза должен признать его власть и беспрекословно подчинятьсяему.

Самоцвет потемнел на несколько мгновений, а затем к немуснова возвратилось его глубокое голубое сияние.

— Положи его обратно, Спархок.

Спархок положил розу обратно в мешочек и засунул его запазуху.

— А где Флейта? — неожиданно спросил Бевьер.

— Это, мой юный друг, очень длинная история, —ответил ему Спархок.

— Но она не мертва? — взволнованно переспросил сэрТиниен.

— Нет, — сказал Спархок. — Это простоневозможно, Флейта — бессмертна.

— Каждый человек смертен, Спархок, — запротестовалБевьер.

— Это истинная правда, — ответил Спархок, —но Флейта — не человек. Она — стирикская Богиня Афраэль.

— Ересь! — задыхаясь от волнения произнес Бевьер.

— Ты бы не думал так, если бы был с нами в пещереГверига, сэр Бевьер, — сказал ему Кьюрик. — Я видел собственнымиглазами, как маленькая Флейта поднималась из бездонной пропасти.

— Может, заклинание… — уже не так уверенно проговорилБевьер.

— Нет, Бевьер, — покачала головой Сефрения. —Никакое заклинание не могло бы сотворить то, что сделала Флейта в той ужаснойпещере. Она была — и есть — Афраэль.