— Нет. Конечно, нет. Это же глупо. Такие письма толькораззадорят ее. Она никогда не отступает от задуманного. И ей нельзя угрожать,просто бесполезно.

— Зная ее характер, вы советуете мне отказаться. Я долженпривести ей веские причины своего отказа. И дело здесь не в гонораре, которыйона собирается мне заплатить. Она не успеет найти за оставшиеся несколько днейсерьезного специалиста. И если на Барбадосе с ней что-то произойдет, себе я непрощу этого никогда в жизни. Поэтому я не могу отказаться. А может быть, онасчитает, что этот фильм важен как ее последнее послание человечеству. Подумайтенад этим.

Моргунас долго молчал. Затем взглянул на Дронго:

— Возможно, вы правы. Не знаю. Я попытаюсь еще разпоговорить с ней. Только давайте договоримся, что о нашем разговоре вы никомуне расскажете. И тем более ей. Ни при каких обстоятельствах.

— Само собой.

— Спасибо. Куда вас подвезти?

— Не нужно. Я сойду прямо здесь. — Дронго вышел из машины.

Моргунас еще долго сидел не двигаясь. Наконец автомобильотъехал. Дронго вошел в небольшой итальянский ресторан, который находился вконце улицы. Уже когда он заканчивал обедать, ему позвонили. Звонил Барнард. Онсообщил, что подробный план виллы перешлют в отель к вечеру. Дронгопоблагодарил секретаря. В отель он вернулся часам к семи вечера. Осенью ночьнаступала незаметно, внезапно все окутывая тьмой. Дронго взял у портье ключ.Тот показал ему на сидевшую в холле женщину.

— Она ждет вас уже минут тридцать.

Дронго взглянул на незнакомку. Она была в сером брючномкостюме. Женщина подняла голову. Не может быть. Зачем Кристин приехала к нему вотель?

Нет, это была не Кристин. Эта была женщина, очень похожая нанее. Только с более светлыми волосами и глазами цвета синих васильков. У неебыли такие же резкие черты лица, такие же немного раскосые глаза. Но… Если устаршей сестры недостатки превращались в достоинства, то у младшей недостаткилишь подчеркивали асимметричность лица, резкие складки морщин, слишком широкорасставленные глаза. Он подошел к ней, уже понимая, кто стоит перед ним. Носейчас ему не хотелось демонстрировать свои возможности. Он молча ждал, когдаона представится.

— Добрый вечер, — торопливо сказала она. — Я АгнессаЛиндегрен, младшая сестра Кристин.

— Очень приятно. Меня обычно называют Дронго.

— Я знаю. Извините, что приехала к вам в отель. Я узнала,где вы живете, у Даниэля, простите, у мистера Барнарда.

— Понимаю. Может, мы пройдем в сад и устроимся там наскамье?

— Да, да, конечно. — Агнесса взяла свою сумочку и первойвошла во внутренний дворик. Дронго прошел следом за ней. Он не рискнулпредложить ей подняться в свой номер.

Скамейка была влажной, но во внутреннем дворе, где находилсябассейн и сад, было довольно тепло. Она достала платок, вытерла скамейку исела. Дронго сел рядом.

— Я хочу попросить вас, — торопливо сказала Агнесса, — выдолжны повлиять на мою сестру. Уговорить ее не лететь на Барбадос. Вы должны ейсказать, что это очень опасно и вы не сможете ее защитить.

Дронго решил, что ослышался. Когда Моргунас говорил ему оболезни Кристин, это было понятно. Хотя совсем не обязательно верить врачу. Нокогда младшая сестра говорит, что Кристин не надо лететь на Барбадос, это уженастоящая головоломка.

— Почему? Почему я должен ей врать? — удивленно спросил он.

— Это не ложь, — возразила Агнесса, — будет только лучше,если она откажется от этой поездки. Я считаю, так будет правильно. Она сейчас втаком состоянии… Вы просто обязаны на нее повлиять… — Она достала платок ивытерла глаза. Неужели она знает о болезни старшей сестры? Тогда выходит, чтоМоргунас уже успел обо всем проинформировать Агнессу? Или нет?

— Я не совсем понимаю причины вашего беспокойства, —признался Дронго. — Может, вы попытаетесь хотя бы объяснить мне, что,по-вашему, может угрожать ей на острове?

— Она сейчас в таком положении, — снова всхлипнула Агнесса.Похоже, она знала о болезни старшей сестры.

— В каком? — не унимался Дронго.

— После смерти моей дочери она сама не в себе, — сказалаАгнесса, — она считает себя виноватой в этой трагедии. Понимаете, она виниттолько себя. И я боюсь, что в таком состоянии ей лучше не лететь на Барбадос ине сниматься в этом фильме.

Дронго подумал, что с каждым мгновением узнает что-то новое.О болезни своей сестры Агнесса не знала. Но она открыла ему другую, не менеестрашную тайну.

— Когда умерла ваша дочь? — участливо спросил Дронго.

— Три месяца назад, — выдохнула Агнесса, — ей делали аборт.Обычная операция. Открылось кровотечение, плод был неправильно расположен, вобщем, ее не смогли спасти. Не смогли…

— Где это произошло?

— В Нью-Йорке. Этим летом. Кристин очень тяжело переживаласмерть Сильвии. Даже тяжелее, чем я. Мы с сыном пытались ее успокоить.

— У вас есть сын?

— Да. Уильям учится в Лондоне. Ему двадцать два года, онзаканчивает магистратуру в Оксфорде.

— Значит, вы полагаете, что ей лучше не лететь на Барбадос?

— Конечно, нет. Мы были там все вместе зимой. Еще в началеянваря. Там слишком много всего, что связано с Сильвией. Кристин всегда быланесколько нервным, импульсивным человеком. Она может не выдержать, можетсорваться. И поэтому я не позволю ей туда лететь. И вы должны отговорить ее отподобной эксцентричной поездки.

— Боюсь, что у меня ничего не получится. Вы должны лучшеменя знать свою старшую сестру. Если ей начинают возражать, она упрямится и всеравно поступает так, как считает нужным.

— Да, это верно, — вздохнула Агнесса. — Может, мне самойтуда не лететь? Как вы считаете?

— Это ваше право. Я думаю, что Кристин полетит и никто несможет ее остановить. Это вы посылали ей письма, предупреждая об опасности,ждущей ее на острове?

— Письма? Какие письма? Ничего я ей не посылала. Я думала,что сумею убедить вас отговорить ее от этой поездки. Но похоже, что моя старшаясестра сумела убедить вас помочь ей.

— Я всего лишь эксперт во вопросам преступности.

— Знаю. Именно поэтому я и опасаюсь. Зачем вас сюда пригласили?

— Об этом вам лучше спросить вашу сестру. Ей угрожают, и онаопасается не только за свою жизнь, но и за жизнь своих близких.

— Для этого есть полиция, — нервно заметила Агнесса, — и ненужно меня убеждать, что вы ничего не понимаете. Наверное, она боится, тольконе писем, которых не было, а чего-то иного. Смерть Сильвии так на нееподействовала.