— Мама, ты только посмотри! Это Чуи!

— Друг и помощник Хана Соло? — уточнила Тэсс.

— Он самый!

Эмили во все глаза уставилась на фигурку. Тэсс поудобнее усадила ее на коленях, в надежде отвлечь надолго.

— Он просто чудо, правда, ма? У него даже есть оружие! Там, в Новом Орлеане, он не был вооружен!

— И почему мальчишки так помешаны на оружии? — сказала Тэсс то ли для себя, то ли для Закери. — Сначала я не разрешала держать в доме игрушки такого сорта, и знаешь, к чему это привело?

— Шон и Уэсли смастерили оружие своими руками?

— Нет, просто дрались кулаками.

Закери кивнул с самым серьезным видом, словно и в мыслях не держал ничего иного, но взгляд его светился откровенным мужским интересом, и Тэсс отвела глаза. Надо бы держаться от этого человека подальше, но как? Каким образом? У нее попросту не хватало на это силы воли. Он затмил своим присутствием все другие интересы и едва ли не весь остальной мир, а этот волнующий, будоражащий блеск в его глазах мешал сосредоточиться на чем бы то ни было. Рядом с ним мысли становились бессвязными, все принятые решения теряли свою силу.

— Оружие — символ мощи, — заметил Закери с дразнящим огоньком в глазах.

— Так вот почему даже взрослые мужчины тянутся к нему!

— Возможно, в каждом взрослом по-прежнему живет мальчишка, — предположил он со смехом, от которого углубились веселые морщинки в уголках его ясных глаз.

— Мы с Шоном давно уже не деремся, — вставил Уэсли, переводя взгляд с Закери на мать.

Реплика сына разрушила опасные чары и позволила Тэсс оторвать взгляд от глаз Закери. Она почти забыла о присутствии в кухне троих детей, и это при том, что Эмили неустанно тянула ее за одежду! Что это с ней, в самом деле? Синдром долгого воздержания? Разве с женщинами такое тоже случается?

— Вы не деретесь, верно… кулаками, — сказала Тэсс, очень надеясь, что это прозвучало непринужденно. — В них нет нужды теперь, когда можно смастерить любое оружие с помощью конструктора.

— Конструктор! — оживился Ланс. — У тебя какой? «Лего»? Вот увидишь, какие модели я строю! Идем, покажу!

Он вскочил со стула. Уэсли вопросительно взглянул на мать, заранее приподнявшись над сиденьем, как бегун на старте. При этом он не сводил взгляда с фигурок, явно разрываясь между двумя равно притягательными возможностями.

— Конечно, иди, Уэсли.

Мальчики вихрем скрылись за дверью.

— Дети совершенно не способны ходить. Они или стоят, или бегают — третьего не дано, — прокомментировала она с усмешкой.

Эмили воодушевленно дергала ее за майку, почти полностью вытащив из джинсов. Пришлось поспешно приводить себя в порядок на глазах у Закери. Но стоило Тэсс отнять руки, как девочка вцепилась в майку снова. Несколько минут продолжалось перетягивание мягкого трикотажа, в ходе которого он терял форму. Закери внимательно следил за происходящим, и взгляд его, смущая Тэсс, мало-помалу приобретал мечтательное выражение.

— Стоят или бегают… — повторил он после долгого молчания. — В моем доме еще не приходилось видеть спокойно стоящих детей. Может, в твоем такое случается?

Тэсс ответила не сразу, поглощенная попытками высвободить майку из цепких детских пальчиков, а когда взглянула на Закери, увидела в его глазах такое откровенное желание, что залилась краской.

— Мне следовало бы сказать: спят или бегают, — попыталась она отшутиться.

— Ах, этот детский сон! Лучшее время суток. Кстати, о сне: Эмили как раз пора в кроватку.

Он поднял девочку на руки так нежно и заботливо, что сердце у Тэсс защемило. Эмили положила голову на плечо отцу, улыбнулась и почти тотчас задремала. Закери осторожно отвел с ее лба непослушные детские кудряшки и прикоснулся к нему губами.

Тэсс испытывала противоречивые чувства. Она отдавала должное отцовской любви Закери и одновременно горько сожалела о том, что никогда за все прожитые с Брэдом годы не замечала в нем и отголоска подобной нежности. А сколько раз она мечтала увидеть, как он баюкает на руках ребенка! Внезапно ей пришло в голову, что с ним она лишь тешила себя иллюзиями, на деле же никогда не имела настоящей семьи. Семья — это когда люди близки не только физически, но и духовно, когда им радостно проводить вместе часы досуга. Брэду просто не пришло бы в голову поехать на рыбалку с семьей. А Закери… он слишком быстро и слишком властно вошел в ее жизнь, он пугал ее этим, но в то же время и притягивал, а дети уже успели получить от него больше внимания, чем от родного отца за все последние годы.

— Как я тебе завидую! — сказала она, стараясь отвлечься от горьких мыслей. — Стоило упомянуть о кроватке — и она уже спит.

— Зря завидуешь, — спокойно возразил Закери. — Все дело в том, что Эмили пропустила обычное время дневного сна. Я нарочно дал ей возможность как следует утомиться.

— Тем более! Ты так хорошо понимаешь своих детей…

— Это вопрос выживания, — негромко засмеялся Закери. — Или быстро учишься их понимать, или живешь среди горьких воплей. Я не большой любитель детских слез, а потому прошел ускоренный курс обучения.

— Только не думай, что можешь теперь почивать на лаврах! Каждый новый возраст — это новые правила.

— Я не забываю об этом ни на минуту, — с комично тяжким вздохом ответил Закери. — Побудь немного одна, я скоро вернусь.

— Конечно, побуду! — торопливо произнесла Тэсс, вдруг сообразив, что ситуация уже не так невинна, как в присутствии мальчишек.

Они были одни в кухне со спящим ребенком. Правда, это было не особенно романтическое помещение, но в конечном счете это не имело значения. Где бы Закери Смит ни оказался, он заполнял окружающее пространство своим настроением, своим голосом и взглядом, так что даже в присутствии детей ей было нелегко бороться с собой. Что же тогда говорить о других обстоятельствах!

Оставшись одна, Тэсс постаралась взять себя в руки с помощью медленного и ровного дыхания. При работающем кондиционере здесь было прохладно, но теперь ей казалось, что температура внутри поднялась на десяток градусов. Она принялась быстро и беспокойно мерить шагами кухню, не в силах оставаться на месте, подобно змее, которой пришло время сбросить прежнюю кожу. При этом она пыталась убедить себя, что Закери Смит — всего-навсего мужчина, такой, как все, но перед глазами ее снова и снова возникала картина, когда он бережно поднял на руки дочь. О нет, он был вовсе не как все, этот человек, умевший заразительно смеяться и так смотреть, что хотелось покориться ему. Тэсс помнила все, что случилось между ними за короткое время знакомства, особенно поцелуй, стоивший ей мучительной, горячечной ночи, когда она воображала себе сладкое, исступленное слияние тел…

Боже, как же тут все-таки жарко! Может, испортился кондиционер?

Она постояла, обмахиваясь рукой и чувствуя испарину на лбу и висках.