планируешь сбежать, начнем. Дамы и господа, с вами говорит командир корабля. Пожалуйста, пристегните ремни и оставляйте их застегнутыми во время всего полета для вашей же безопасности. Открывать двери и окна без разрешения командира корабля запрещено. В случае аварийной ситуации, пожалуйста, сохраняйте спокойствие и следуйте инструкциям.

Димка кивает. И завороженно вертит головой по сторонам, когда мы начинаем взлетать. Я по средствам радиосвязи общаюсь с диспетчером и ребятами, координирующими поиск. В таких операциях крайне важно поддерживать коммуникацию с наземными группами.

– Как ты ориентируешься?

– Использую актуальные аэронавигационные карты. А чтобы пометить уже осмотренные территории, наношу метки. Видишь?

– А что выглядывать? Дым от костра?

– Не в этом случае. Вряд ли двенадцатилетнему аутисту придет в голову его разжечь. Ищем любые следы человека, вещи, световые маяки… Мы уже практически в зоне поиска. На ребенке красная куртка. Это сильно облегчает задачу.

Дальше летим все больше в молчании.

– Первым делом осмотрим территорию озера. В девяноста процентах случаев дети гибнут в воде.

Димка сводит соболиные брови. Я улавливаю малейшие изменения в нем, несмотря на то, что мое внимание целиком отдано управлению стрекозой и поиску. Почему-то очень тонко его чувствую.

– Гибнут…

– Да, Дим. На самом деле найти кого-то живым удается далеко не всегда. Прости, надо было сразу предупредить, – теряюсь я.

– Все нормально. Просто как-то в голове не укладывается.

– Зато знаешь какое это счастье, когда находишь человека живым? – бодро замечаю я, демонстрируя и положительные стороны затеи, в которую невольно его втянула.

– Ты поэтому этим занимаешься?

Ответить не успеваю, меня вызывает земля. С беспокойством поглядываю то вниз, то на часы. Световой день вот-вот закончится, и это здорово осложнит поиск. Радует, конечно, что на дворе теплое время года. Но, блин, это май. Ночью температура все равно резко падает. И если взрослый еще может как-то с этим справиться, что-то придумать, чтобы не замерзнуть, то ребенок-аутист… К тому же для того, чтобы умереть от переохлаждения, не нужно каких-то запредельных минусов. Это и в легкий плюс частенько случается. И потому мне нервно. А за окном все темнее. Между деревьев уже ничего и не разобрать.

Димка с каждой секундой мрачнеет. Я уже сто раз пожалела, что втянула его в эту историю. Что я ему хотела показать? Свои положительные стороны? Смешно.

– Амалия, кажется, я что-то вижу! Кого-то… Нужно вернуться. Слышишь? Там точно кто-то есть, – кричит он, возбужденно тыча пальцем в окно.

Делаю небольшой круг и зависаю над землей.

– Я ничего не вижу.

– Там точно кто-то был. Как думаешь, он мог испугаться и затаиться?

Мальчик с особенностями мог, наверное, что угодно. Чтобы подстраховаться, связываюсь с поисковыми группами на земле. Но они далековато. И тут мне тоже мерещится какой-то всполох.

– Что ты делаешь? – возмущается Дима, когда я пролетаю дальше.

– Ищу место для посадки, – успокаиваю его.

Небольшая полянка находится совсем рядом. Я начинаю медленно опускаться. Винты вращаются, сминая сочную, только-только набравшую силы траву. Зеленый океан идет рябью. Подпрыгивая от нетерпения, Дима все же ждет, когда я разрешу открыть дверь. Какой хороший, послушный мальчик. Выходим с ним практически одновременно.

– Стой! Лучше связаться с психологами, чтобы понять, как с парнем обращаться…

– Если мы подождем еще хоть немного, вообще никого не найдем в темноте. Как его зовут?

– Александр. Саша… – говорю я, соглашаясь с Димкиными доводами. Пока я все же общаюсь с привлеченными специалистами, Дима зовет:

– Саша! Саша, ты здесь? Мы приехали отвезти тебя к маме. Слышишь? Она потеряла тебя и очень волнуется. Саш… Выходи. Хочешь полетать на настоящем вертолете?

– Возможно, ему нужно будет оказать первую помощь и дождаться спасателей…

– Сначала нам надо его выманить, – закатывает глаза.

– И то так.

– Саш. Давай, парень, выходи. Мне точно не хочется торчать ночью в лесу. А тебе?

Мы расходимся, чтобы покрыть поиском большую площадь леса. В отдалении уже слышатся лай собак и человеческие голоса. Боюсь, как бы они еще больше не напугали парня. Сумерки густеют, температура падает. Мы в низине, куда стекается молочный туман. Я будто в кино снимаюсь.

– Амалия, сюда, скорей!

Спотыкаюсь о поваленную бураном березку. Пробираюсь на звук.

– Дима…

– Сюда. Он нашелся. Все хорошо. Саш… Можно я накину на тебя куртку?

От облегчения ноги вмиг становятся ватными. Судорожно соображаю, что делать дальше. Имеющиеся инструкции. Точно! Нужно дать ребенку попить. Он наверняка обезвожен. Отстегиваю флягу и осторожно протягиваю мальчишке.

– Попей…

А тот отворачивается и что-то мычит.

– Попей. Ты долго гулял. Организму нужна вода. Понимаешь?

Так на меня и не глядя, протягивает руку. Луч фонарика выхватывает длинные пальцы с обкусанными до мяса ногтями. В груди пузырится счастье. Мы его нашли! Нащупываю какую-нибудь опору, потому что реально таким отходняком накрывает, что стоять – не вариант. А выходит, что облокачиваюсь на Диму. Он притягивает меня к груди. И за пояс держит. Его сердце размеренно стучит мне в лопатку. Голоса все ближе…

– Это спасатели, Саш. Понимаешь? Они идут, чтобы отвести тебя маме, – тараторю я, потому как вижу, что мальчик опять начинает нервничать. Тут и с обычным ребенком сложно в такой ситуации, а уж с особенным…

Наконец, на полянку выходят люди.

– Уберите собак! – кричит кто-то. Сашка вздрагивает и начинает громко завывать. Его тут же берет в оборот психолог. Я повисаю на Димке. Дышу глубоко, адреналин выжег меня до основания. Теперь вот откат.

Дима ведет по спине рукой. Приглаживает растрепавшиеся волосы. Но когда его губы касаются макушки, я отстраняюсь. Сейчас как никогда велик шанс наделать ошибок, о которых я потом буду жалеть.

– Пойдем. Нужно выдвигаться на базу.

– Уверена, что сможешь пилотировать в таком состоянии? – с сомнением на меня смотрит.

– Более чем. Но если у тебя есть опасения на этот счет, я могу кого-нибудь попросить подкинуть тебя до города.

Вглядываюсь в лица людей. Состав отрядов каждый раз разный, но все равно многие мне знакомы. Уверенно машу рукой, только в сумерках, которые разбавляются лишь тонкими лучами налобных фонариков, на меня никто не обращает внимания.

– Нет уж. Давай хоть так полетаем.

Смотрю на Димку сквозь крохотную щелку прищура. Он как будто весь – открытая книга. Редкий экземпляр человека, физиологически не способного на обман и лукавство. Раньше, в древние времена, наверное, все мы