взялась. Люсьена бежала возле нее.

— Давай мне!.. Давай!.. — шептала она на бегу.

Мадлен сунула ей свой пакет, и Люсьена молнией метнулась в какой-то подъезд.

Мадлен тем не менее не замедлила бега. Она выскочила на улицу, перебежала ее и вбежала в сквер, заросший густыми кустами. И преследователи сразу потеряли ее из виду.

Мадлен лежала в высокой траве, спрятавшись за стволом тополя, и, тяжело дыша, смотрела, как мечется по тропинкам высокий человек в сером костюме. Вот он остановился у скамейки и спросил что-то у пожилой дамы, которая читала журнал. Дама отрицательно покачала головой…

И тут появился черный спаниэль… С веселым лаем он выскочил из-за дерева прямо на Мадлен, явно рассчитывая, что она станет с ним играть.

Мадлен охнула от неожиданности… Сейчас ее обнаружат!.. Она еще теснее прижалась к земле.

Но спаниэль перестал лаять. Он подошел к Мадлен, обнюхал ее, потом презрительно фыркнул, точно она не заслуживала его внимания, и медленно поплелся в сторону.

Когда Мадлен снова подняла голову, человека в сером костюме уже не было видно…

Глава седьмая

Ну и молодец Люсьена!.. Она встретила Мадлен на пороге своей квартиры, провела в комнату и вытащила из-под подушки пакет, спасенный ценой совместных усилий.

— Тише, мама ничего не знает! — прошептала она.

Девочки пристроились рядом в одном кресле, и Люсьена стала тихо рассказывать, как она, увидев, что Шарль на бегу передал Мадлен какой-то сверток и та бросилась бежать, сама испугалась и побежала следом. У ворот оглянулась, увидела, что какой-то человек гонится за Мадлен, и сразу сообразила, что дело неладно. Ей был известен короткий путь на соседнюю улицу, и она оказалась там раньше…

Откуда у этой всегда малоподвижной, вялой на вид девочки такая энергия! И ведь в решительный момент не испугалась, помогла. Мадлен слушала и удивлялась.

— А я-то раньше думала, что ты сделана из макарон! — засмеялась Мадлен. Теперь, когда тревога ее прошла, все казалось уже менее страшным.

Подруги посмеялись. Мадлен заторопилась домой.

— Ведь я еще ничего не знаю, что с папой, — сказала она. — Ох, как я за него боюсь!..

И она взяла сверток из рук Люсьены.

Опытный конспиратор, конечно, не решился бы забрать с собой вещественные доказательства, не выяснив предварительно обстановки. Но Мадлен уже не думала об опасности. Главным для нее было — скорее сообщить отцу, что она не сплоховала и в точности выполнила все, что ей было приказано.

Она благополучно добралась до своей квартиры. Отец был уже дома. Он вернулся за несколько минут до ее прихода и уже хотел идти ее разыскивать. Бабушка сидела перед ним на стуле и плакала.

Мадлен остановилась на пороге и высоко взмахнула свертком. Мрачное лицо отца прояснилось. Он шагнул ей навстречу.

— Как я счастлив, что ты цела, Мадлен!.. — произнес он. — Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы себе этого не простил!..

Мадлен бросилась к нему на шею. Отец тихо охнул.

— Осторожнее! — крикнула бабушка. — Отец ранен.

Голова Густава была забинтована. Перевязанная рука висела вдоль туловища.

Здоровой рукой он взял у Мадлен бумаги и быстро просмотрел их.

— Теперь мы поборемся, Мадлен! — сказал он, но, встретив пронзительный взгляд мадам Жубер, осекся.

— Что в этих бумагах? — спросила она.

— Показания свидетелей, — ответил Густав. — Теперь мне легче доказать, что столкновение произошло не по моей вине!

Мадам Жубер всплеснула руками.

— Доказывай не доказывай, все равно мы теперь нищие, — воскликнула она. — Знаю я эти страховые компании! Они всю душу вымотают!.. Двое убитых и разбита машина!.. Боже мой, как все ужасно… Густав, сейчас же иди ложись! У тебя может оказаться сотрясение мозга!

Густав засунул бумаги в карман пиджака и пошел в свою комнату.

Мадам Жубер хотела позвать врача, но Густав сказал, что позднее он сам пойдет к нему, плотно закрыл за собой дверь и попросил, чтобы его не беспокоили.

Оставшись вдвоем с Мадлен, мадам Жубер принялась сокрушаться.

— Что мы теперь будем делать, Мадлен? Как жить дальше? — спрашивала она, больше обращаясь к самой себе, чем к внучке. — Ведь Густава могут посадить в тюрьму. Расскажи все, что ты видела!

Мадлен рассказала ей обо всем, кроме того, как она спасала бумаги. Она понимала, что если об этом молчит отец, то и ей нужно хранить эту тайну. Кроме того, Мадлен уже по опыту знала: если что-то скажешь бабушке, она тут же под большим секретом разболтает всем своим знакомым.

Недослушав Мадлен, бабушка вдруг поднялась с места и бросилась к закрытой двери:

— Густав! А что сказали полицейские? — крикнула она.

— Несчастный случай, мадам Жубер! Несчастный случай! — отозвался он из-за двери.

— А кого они считают виноватым?

— Потом поговорим, мадам Жубер, у меня сейчас очень болит голова, и я хочу спать…

Бабушка снова села возле стола. Ее длинные пергаментные пальцы комкали край салфетки.

— Я буду действовать, Мадлен! — вдруг решительно сказала она. — Ты посиди с отцом и никуда не уходи. Я скоро вернусь!..

Как только дверь за ней закрылась, Мадлен вошла к отцу.

Лежа на кровати, он внимательно читал бумаги. Мадлен присела в его ногах и молча ждала, пока он кончит. Наконец он отложил последний листок.

— Никогда не думал, что попаду в такую кашу… — вздохнул он. — Ты не видела Шарля?

— Нет!.. Может, сбегать за ним? — с готовностью предложила она.

— Не надо! Если его не арестовали, он придет сам, — Густав бросил бумаги на столик возле кровати. — Эти бумаги дорого стоят!.. Если ими правильно распорядиться, Жак будет спасен…

— Жак? — удивилась Мадлен. — При чем же здесь Жак?

— При том, милая, что случайно возле меня оказались люди, которые действуют против Шантелье!.. Просто не знаю, как я сам уцелел!

— Кто же эти люди, папа?.. Что им надо от Шантелье?

Густав помедлил.

— Лучше тебе об этом не знать, девочка!.. Иди, я немножко посплю…

Через полчаса пришел Шарль. Он был очень измучен и еле держался на ногах. Лицо его приобрело какой-то серый оттенок.

— Отец вернулся? — тревожно спросил он и, получив утвердительный ответ, тяжело опустился на стул. — Дай чего-нибудь выпить.

Мадлен налила ему вина. Он выпил стакан одним духом и провел рукой по лицу.

— Ну, мне и досталось! Я прямо к вам, даже домой не заходил… — заговорил он. — Целый час петлял по улицам, пока оторвался от сыщиков!.. Хорошо, что я здесь знаю каждый закоулок!.. Да и при фашистах научился бегать от полиции… А то неизвестно, когда бы меня увидели мои детишки… — Шарль посмотрел в сторону закрытой двери. — Ну что он?

— Спит, —