почему племянница Мария не может взять тетку к себе.

Турусов пока много чего не понимал…

Прошло не более пяти минут, прежде чем дверь снова приоткрылась и по ней пару раз стукнули костяшками пальцев.

– Я могу войти? – раздался уверенный женский голос.

– Да, входите, – капитан с интересом посмотрел на вошедшую женщину. Была она высокой, не толстой, но крепко сбитой, по-видимому, с широкой костью. «Лоб низковат, – отметил про себя капитан, – брови широковаты. Темные, почти черные волосы, коротко острижены, губы как губы, подбородок тяжеловат, видно, дама обладает недюжинной волей. Не красавица и не уродина», – подвел он итог своему изучению внешности вошедшей.

– Вы Мария Павловна Климова? – спросил Турусов на всякий случай.

– А вы кого ждали? – ответила она вопросом на вопрос.

«Судя по всему, вас и ждал», – вздохнул про себя капитан и представился:

– Турусов Виталий Сергеевич.

– Я знаю.

– Откуда?

– Диана Артемьевна уже всех проинформировала, наверное, из опасения, что мы неправильно будем к вам обращаться, – скривила губы в усмешке женщина.

Выдержка Турусову не изменила, и он кивнул:

– Садитесь.

Женщина села и уставилась на капитана своими широко расставленными глазами цвета молочного шоколада. Цвет был неожиданным, и так уж получилось, что капитан молочный шоколад не любил. Но это никак не могло отразиться на его профессиональном подходе к делу. Поэтому он спросил вполне доброжелательно:

– Вы старшая сводная сестра братьев Масальских. Дочь от первого брака матери?

– Сестра я только Ефиму. Его отец женился на моей овдовевшей матери, и он у них родился ровно через год.

– А Захар? – спросил капитан. Несмотря на то что он уже был знаком с цепочкой родственных связей Масальских, ему хотелось услышать это от Марии Павловны.

– Захар брат только Ефима. Когда наша с ним мать умерла, Яков Петрович женился на другой женщине, некой Гелене Владимировне Утконос.

– Утконос? – переспросил Турусов.

– Да, представьте себе, у нее такая фамилия была. Естественно, выйдя замуж за моего отчима, она стала Масальской. Через год родила ему Захара, а потом сбежала.

– То есть как сбежала?

– Обычно, – усмехнулась Климова, – как сбегают от нелюбимых мужей.

– Зачем же она выходила за него замуж?

– Товарищ капитан, вы задаете странные вопросы. Мадам не сообщала мне, зачем она вышла за Якова Петровича замуж. Может, ей жить было негде или нечего есть.

Капитану верилось в это с трудом, но спорить с Климовой, критически настроенной к своей мачехе, он не собирался.

– Ваш отец, простите, отчим остался с тремя детьми на руках?

– Вроде того, – ответила Мария Павловна, – но я уже не была ребенком и могла присматривать за братьями. Хотя готовить на всю семью и обстирывать всех было тяжело, никаких стиральных машин у нас в доме в ту пору не было. Я ведь еще училась в школе. Мне нужно было к тому же готовиться к экзаменам.

– И поэтому вы позвали на помощь свою тетю.

– Отчим позвал. Я только намекнула ему, что тетя могла бы пожить у нас.

– Потом вы все выросли и покинули отчий дом? – предположил Турусов.

– Да, примерно так и было. Только тетя до конца оставалась с моим отчимом. Ефим постоянно помогал им деньгами. Потом, когда он разбогател, и вовсе захотел взять отца к себе. Но старик отказался, не захотел уходить из своей квартиры.

– Ваша тетя переселилась к Ефиму Яковлевичу уже после смерти вашего отчима?

– Да. Но сначала она потеряла дочь и зятя, осталась с внучкой на руках. Тогда и приняла предложение Ефима.

– А почему вы не взяли тетю к себе?

– Куда? Я сама живу в малогабаритной двушке и в средствах ограничена.

– У вас есть дети?

– Была дочь, потом мне пришлось в одиночку растить внучку. Теперь она замужем, – ответила Климова и поджала губы точь-в-точь, как это делала ее тетя, – только зятю теща не нужна. Да я и сама не хочу жить с ними.

Капитан сообразил, что зятем Климова называет мужа внучки и спросил:

– Почему?

– Потому, что предпочитаю сама себе быть хозяйкой, – огрызнулась женщина.

«В отличие от тетки», – подумал про себя капитан и поинтересовался:

– Какие у вас отношения с Ефимом?

– Прекрасные!

– А у вашей внучки с дядей?

– Ефим любит мою Ираиду, как родную дочь. Ведь своих детей у них с Люсьеной не было, царство ей небесное, – Климова истово перекрестилась.

– Вероятно, именно ваша внучка и станет теперь наследницей Ефима Яковлевича?

– Почему теперь? – удивилась женщина.

– Потому, что брата Захара Яковлевича уже нет в живых.

– Ефим и так не стал бы оставлять свои деньги и имущество Захару.

– Почему?

– Потому, что Захар ненадежным был человеком.

– В смысле?

– В том смысле, что он в одночасье спустил бы все, что Ефим десятилетиями наживал.

– Вы не ладили с Захаром? – быстро задал капитан следующий вопрос.

– Почему сразу не ладили? – сердито отреагировала Климова.

– Судя по вашему отзыву о Захаре Яковлевиче, вы не слишком-то жаловали его.

– Я относилась к нему спокойно, – ответила женщина. – Нам с ним нечего было делить.

– Ой ли, – не поверил капитан.

– Вы можете спросить у кого угодно, и вам ответят, что Захар не мог составить конкуренцию мне или моей внучке в получении наследства. Вам это и сам Ефим может подтвердить.

– Он не знает о смерти брата.

– Да, я знаю, Дианка подсуетилась. Уже и врач Ефима приехал.

– А у вас имеются возражения?

– Ну что вы! Конечно, нет! Все мы хотим, чтобы Ефим прожил как можно дольше. Но ведь смерть Захара долго скрывать не получится.

Капитан пожал плечами. Этот вопрос должны были решать родственники, и он не собирался ворошить муравейник еще и по поводу извещения одного брата о смерти другого. Пусть сами разбираются. Климову, судя по всему, такое отношение правоохранительных органов устраивало.

Турусов же вспомнил о своем начальнике полковнике Кочубееве и подумал: «Неизвестно еще, что Николай Егорович скажет». Говорить об этом Климовой он раньше времени не собирался.

Внимательно посмотрев на женщину, капитан спросил:

– Вы заходили в комнату к Захару Яковлевичу?

– Заходила, – кивнула Мария Павловна.

– Вместе с теткой?

– Почему с теткой? – удивилась женщина. – Одна.

– Зачем?

– Как то есть зачем? Мы с Захаром какие-никакие, а все-таки родственники. Не виделись мы с ним давно. И неизвестно, когда еще увидимся. – Тут она спохватилась: – Видите, как оно вышло. Получается, что для меня наш разговор с Захаром оказался последним.

– Получается, – согласился капитан. – Когда вы к нему заходили?

– Вечером, часа за три до Нового года. Он еще и обедать не спускался.

– Как долго вы у него пробыли?

– Время я не засекала, может, полчаса, может, минут двадцать.

– О чем вы с ним говорили?

– Можно сказать, ни о чем, – погрустнела Климова, – я рассказывала ему, как живу. О внучке своей Ираидочке. О зяте. – При произнесении последних двух слов на лице женщины появилось выражение, которое Турусов перевел на словесный ряд как «будь он неладен». «Чем-то не угодил ей внучкин муж», – подумал капитан и спросил:

– Захар Яковлевич что-нибудь рассказывал вам о себе?

Климова задумалась на несколько секунд, потом покачала головой:

– Нет, Захар ничего о себе не рассказывал.

– Он что же, сидел и молчал? – усомнился капитан.

– Можно сказать, и так.