Очнулась Тень глубокой ночью вся мокрая от пота и проливного осеннего дождя. Голова болела, сознание застилал туман. Было холодно и сыро. По чистой случайности или благодаря цвету шерсти ее еще не разорвали падальщики. Тень еще несколько минут лежала неподвижно, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, а затем тяжело поднялась. Болело все тело. Подрагивая от холода, она с трудом сделала пару шатающихся шагов и закашлялась. Надорванное горло тоже заболело. Тень замотала головой и попыталась вспомнить, что с ней произошло. Она чувствовала, что непременно должна вспомнить. Голод давал о себе знать, но Тень спешила укрыться от дождя и немного отдохнуть. Непреодолимо хотелось лечь и расслабить ноющие ноги, может быть, немного поспать. Оглянувшись, она заметила упавшее на ветви большой ели дерево, ветки которого спускались до самой земли. Прихрамывая, с трудом добралась до него и, пригнувшись, зашла в этот, будто специально для нее приготовленный, шалаш. Внутри было почти сухо. Запах хвои стоял в воздухе, две струйки воды сочились из-за веток на жесткую влажную траву. Тень легла подальше от этих струек, без сил уронив голову на землю. «Что ж, – думала она, – по крайней мере, я жива».

Кашель пробрал ее. Нос был забит, она с трудом дышала. «Уже хорошо, – продолжала размышлять Тень. – Я помню свое имя и… свою прошлую жизнь. Еще лучше. Я нашла укрытие и могу без потерь переждать ливень… Но что же случилось со мной?» Единорог пыталась воспроизвести в памяти предыдущие дни своей жизни. Вот она идет, идет, оборачивается на внезапный звук и выглядывает из кустов… А дальше пустота…

Вдруг кусты затрещали и послышались шаги. Они приближались. Тень вся напряглась, но оставалась лежать неподвижно, вжавшись в землю. Она не подняла головы и молча смотрела, как по земле рядом с ее укрытием прошли четыре пары буроватых раздвоенных копыт. Олени. Тень расслабилась. Можно успокоиться и просто оставаться незаметной. Вдруг что-то всплыло в памяти. Олень! Олень и белая пятнистая кошка… очень большая кошка. Снежный барс! К черному единорогу медленно возвращалась память.

– Я сошла сума, – с тихим ужасом проговорила она. – Я безумна…

«О, Небо, что же я творю?! – воскликнула она уже в мыслях, и ледяные слова Радужного снова пронеслись у нее в голове. – Хорошо, что я вспомнила это! Иначе тьма поглотила бы меня, и я бы забыла, кто я есть!»

Собственные размышления привели ее в ужас. И снова черному единорогу показалось, что темные тени вновь окружают ее и зовут, манят, воют. «Надо отдохнуть, – подумала Тень, – мне надо как следует отдохнуть». С трудом она уснула, и ей снились кошмары. То черные тени, шипящие и воющие, то тьма, поглощающая ее целиком, то белоснежный лик Радужного, произносящий: «У тебя ледяное сердце… Не стань первою!»

Проснувшись, Тень долго ждала, пока дождь прекратится. Она понимала, что если снова отдаст себя на растерзание сырости и ветру, то может умереть от болезни, хотя голод и отекшие ноги гнали ее вперед. То и дело ее сотрясал кашель, а влажная слипшаяся шерсть никак не высыхала. Было холодно; все тело ныло, голова немного прояснилась, но все так же болела.

Наконец, дождь начал редеть и слабеть и немного погодя сошел на нет. Слабое осеннее солнце осветило мокрый желто-красно-бурый лес золотистыми лучами. Где-то вдали зачирикали птицы. Тень вышла из своего укрытия и на плохо слушающихся ногах отправилась искать пропитание и лекарственные травы, помогающие от кашля.

Глава 9

Благодаря знаниям лесных трав, Тень быстро справилась с болезнью и почти восстановилась после того жуткого дня. Внутри нее метались волны океана, шла внешне незаметная борьба. Все чаще разум затуманивался, случались приступы ярости и жестокости, осознавая которые, Тень приходила в ужас. Страх перед собой поселился в ее душе и не отпускал ни на минуту. Она старалась бороться, но эта вторая Тень, беспощадная и безумная, побеждала ее. В жизни черного единорога и так было мало спокойных минут, а сейчас они исчезли вовсе. Порою Тени казалось, что вместо сердца у нее холодный лед. А лед молчалив, и потому очень скоро она сбилась со своего пути и заблудилась.

Бессмысленно бродя по лесам, она неожиданно наткнулась на далекую, забытую Богом человеческую деревню посреди глухого леса. На своем веку Тень видела довольно много людей, но было в этих что-то, что привлекло ее внимание. У этих существ не было гудящих механизмов, которые перемещают их с места на место. Все они были какими-то угрюмыми, с усталыми потухшими глазами. Деревня была полностью изолирована от остальных цепочкой крутых гор, которые делали всякое сообщение с внешним миром невозможным. Скорее же всего, что об этом захолустье никто просто не знал. Даже лошади здесь были угрюмы и слабы из-за долгого отсутствия в роду свежей крови. Тень облюбовала пещеру недалеко от деревни и решила немного понаблюдать за этими странными созданиями. Какое-то чувство, похожее на сострадание и желание помочь, шевельнулось глубоко в ее душе.

Проснулась Тень от чьего-то тихого пения. Не сказать, чтобы голос был красивым, сама Тень пела гораздо лучше. Однако она встала и, красуясь блестящей, переливающейся шерстью, пошла на звук. Был день, светило солнце, стояла ранняя осень, деревья только-только начинали покрываться едва заметным золотом. Тени было замечательно осознавать свою вольность, свою силу и мощь, свою неземную красоту, и сейчас ей было все равно, что при ее приближении певчие птицы замолкали и прятались в гнезда, а прочая живность скрывалась и убегала. Она выглянула из кустов.

Девушка, совсем молоденькая, собирала грибы и тихо пела. Легкое белое платьице колыхалось от ветра. Каштановые волосы волнами спадали на плечи. Она не была красивой, но что-то в ее голосе, в ее беззаботных детских движениях завораживало черного единорога. Корзинка была уже почти полной. Около ног девочки крутилась черная собака. Пёс радостно лаял и пританцовывал на коротеньких лапках, вилял хвостом так, будто хотел взлететь. Оглянувшись, девушка заметила два гриба у корней небольшого деревца. Все тельце ее вытянулось, повернулось в сторону деревца, и она побежала к нему, наклоняясь от тяжести полной грибов корзины. Подбежав к дереву, девушка села на корточки перед грибами и вынула из рукава маленький, с резной рукояткой, ножичек, хорошо заостренное лезвие которого блеснуло на солнце и больно укололо глаза Тени. Она замотала головой и вышла из кустов на солнечный свет, что привлекло внимание черного пса. Он испуганно прижал уши и, взвизгнув, попятился.

– Полкан, ты чего? – тихо спросила собаку девушка и протянула к ней руку.

Но собака смотрела мимо нее на черного единорога, к которому хозяйка сидела спиной. Девушка медленно оглянулась. Тень видела ее лицо, наблюдала, как испуганно расширились ее глаза, как, непонятно зачем, она схватилась рукой за ручку корзинки. С легким звоном ножечек выпал из ее руки, но девушка тут же, не глядя, быстро схватила его и будто бы неосознанно сунула в рукав. Наткнувшись задом на дерево, Полкан взвизгнул, развернулся и сиганул прочь по направлению к деревне, оглашая окрестности протяжным воем.

Лицо его хозяйки побледнело. Она медленно выпрямилась, все еще не разжимая пальцев на ручке корзины. Они с секунду смотрели друг на друга – девушка и черный единорог. Тень горделиво подняла голову, глядя на маленькое испуганное существо сверху вниз. Она не любила, когда на нее так смотрели. Человеческое дитя слабо качнулась, и корзина, вырвавшаяся из ослабленных пальцев, с шумом упала на землю и опрокинулась. Собранные грибы рассыпались по траве. Тень вздрогнула, и это ее непроизвольное движение, видимо, вызвала у девочки панику. Губы ее распахнулись в беззвучном крике, в глазах отобразился ужас. Тень видела, как она повернулась и побежала, споткнулась, упала, встала и снова бежала, оглядываясь через плечо на неё, слегка ошеломленную, перекошенным от ужаса лицом.