ресурсами региона. Власти региона требуют максимального количества полномочий (вплоть до возможности самостоятельно устанавливать налоги), центр же в большинстве случаев настаивает на обратном, боясь потерять возможности воздействия на региональную элиту. И только после серьезных потрясений соглашается передать часть полномочий в руки региональных властей, чтобы не настраивать против себя население и местных лидеров, в противном случае могущих заявить о более крайних требованиях, не спровоцировать политический кризис. Пример – та же Шотландия. (Так, только в 2012-м и 2016-м гг., через несколько лет после победы SNP на выборах в Холируд, спустя два года после Брекзита, Шотландия получила значительные права в сфере налогообложения, управления финансовыми поступлениями – Scotland Act 2012[103] и Scotland Act 2016[104]).

Определенное влияние на развитие регионального сепаратизма оказало ослабление роли института «национального государства» в глазах населения в связи с распространением и усилением глобализации и евроинтеграции. В результате чего оно потеряло значимость, утратив исключительное место в системе МО. Усложнение взаимоотношений между члена МО стало причиной кризиса возможностей национального государства эффективно влиять как на ситуацию в мире, так и на собственной территории, по причине размывания границ, необходимости соблюдать законодательные акты наднациональных институтов. Кроме этого, регионы стали активнее сотрудничать между собой, подрывая влияние центра.

Создание и расширение ЕС наглядно продемонстрировало данный процесс. Так, члены Союза должны подчиняться праву ЕС, соблюдать требования в финансовой и банковской сферах (Великобритания была исключением). Вследствие этого государства потеряли часть полномочий, влияющих на их внутреннюю политику. Кроме этого, европейская региональная политика также сказывается на процессе усиления роли регионов. Декларация Ассамблеи регионов Европы о регионализме в Европе, Европейская хартия региональных языков, Европейская хартия местного самоуправления – целью всех этих документов, в-первую очередь, стало желание европейских лидеров сделать управление более эффективным, решить экономические проблемы регионов и устранить между ними диспропорцию. По мысли авторов, это должно было сделать Европу сильнее и позволить ей занимать ведущее место в мире. Безусловно, это стало ответом на меняющийся мир. Однако идея Европы регионов повысила их влияние, возможности оказывать воздействие на политику не только в рамках государства, но и ЕС.

Итак, эти факты – ослабление национального государства, глобализация, евроинтеграция – способствовали усилению регионального самосознания. Принадлежность к определенному государству перестала играть ведущую роль в силу не только его невозможности решить все насущные проблемы, но также противоречий межу центром и регионами. Усиление региональной идентичности также повлияло на рост сепаратистских настроений. Известно, что лидеры Великобритании исторически стремились развивать централизованное государство, формируя при этом единую идентичность «британцы» (Britons, British people). Естественно, было необходимо максимально ослабить остальные регионы, кельтские (Шотландия, Ирландия, Уэльс). Делалось это часто весьма противоречивыми методами, что отражалось в росте недовольства. Однако на определенном этапе исторического развития Лондону это практически удалось (расцвет Британской империи начало XX века). Однако вследствие ряда факторов (распад империи, ослабление самой Великобритании после II-й мировой войны) «британскость»[105] стала терять важное место в жизни общества. Как считается, кризис наступил в 1990-е гг., в момент расцвета глобализации и начала функционирования ЕС, эрозии прежних институтов британского государства. И с этого времени идентичности шотландцев и валлийцев только укреплялись (Парламент в Шотландии и Национальная Ассамблея в Уэльсе). Вследствие чего стали постоянно возникать вопросы о предоставлении все больших полномочий региональным властям. Образование Парламента в Шотландии[106] и Национальной Ассамблеи в Уэльсе по результатам референдумов – яркие примеры. Если говорить о Северной Ирландии, то в этом регионе не сформировались единая идентичность североирландцев из-за противоречий этнических и религиозных. Общество по-прежнему разделено на части[107].

Опросы настоящего времени демонстрируют следующее: чем выше процент региональной идентичности, тем больше полномочий требует регион. В Шотландии 83 %[108] считают себя шотландцами в первую очередь. В Уэльсе этот уровень – 60 %[109]. В Северной Ирландии картина следующая: 25 % – ирландцы, 40 % – британцы, североирландцы – 29 %[110]. И власти в регионе не имеют единой стратегии получения большей самостоятельности по причине разделения общества на несколько частей, которые не всегда могут договориться.[111]

Итак, можно сделать определенный вывод о том, что в последние десятилетия произошло ослабление полномочий национального государства[112]. В следствие этого произошло усиление регионального сепаратизма. Это выразилось в следующем: уменьшении влияния национального государства, его неспособности решать конкретные проблемы региона, росте региональной идентичности, стремлении региональной власти получить как можно больше полномочий для решения эффективного решения местных вопросов.

Региональный сепаратизм – ответ интеграции, укрепление желания сохранения идентичности в сложных условиях меняющегося мира. Мира, в котором прежние связи стали терять силу (соотношение центра и регионов, важность национальности, принадлежности к определенному государству).

В сложных условиях государства реагируют на вызовы регионов по-разному: подавление сепаратистов, предоставление полномочий или замалчивание проблемы. В Западной Европе, в частности в Великобритании, ответом становится деволюция. Ее цель – сделать власть наиболее эффективной, снять напряжение в регионе, удовлетворим стремление к самоуправлению. Но также и имеет место стремление центра переложить часть ответственности на местную власть за ситуацию в регионе.

Главной чертой деволюции в Великобритании является ее ассиметричный характер: каждый их трех регионов, в котором присутствует этот процесс, имеет собственный вариант перераспределения властных полномочий. Можно предположить, что это связано с тем, что процесс вхождения Шотландии, Ирландии и Уэльса проходил неодинаково. Каждый из регионов боролся разными способами, требовал отличные друг от друга условия существования. Отсюда и следует ответ Лондона в каждом конкретном случае.

Глава 4

Путь к развалу: деятельность сепаратистов и реакция Лондона

Государство Великобритания возникло в результате политической и экономической интеграций после многочисленных завоевательных войн со стороны Англии и договор, которые были заключены между Лондоном и политическими элитами регионов взамен на определенные уступки, преференции со стороны обеих сторон[113].

На протяжении долгого времени вопросы регулирования отношений регионов и центра Лондон стремился решать выстраиванием либо модели определенной ассимиляции, либо открытым подавлением других культур и народов. Скорее всего, это зависело от степени сопротивления распространению влияния Британии – чем сильнее сопротивление, тем больше давление. Важную роль сыграл раскол общества на протестантов и католиков, который выступал катализатором недовольства политического и экономического. О том, чтобы признать равенство культуры всех подчиненных регионов, речи не шло. Взамен этого выстраивалась единая «британская» идентичность, с заметным давлением всего английского. Кельтские регионы (Шотландия, Ирландия и Уэльс) встраивались в данную систему отношений[114].

Однако, уничтожить память о прошлой независимости и стереть культурный различия не удалось, несмотря на проводимые Лондоном меры (это, в-первую очередь, распространение английского языка