всю слабость сторонников независимости, разобщенность их взглядов. Это не позволило получить нужный уровень поддержки избирателей. Ведь единства среди лидеров националистов не было, кто – то выступал за полную независимость, другие требовали только широкой автономии для региона. Для решения этой проблемы в 1988 г. был создан Шотландский Конституционный конвент, объединивший представителей различных партий, общественных движений и церкви.

Если говорить о деволюции в Уэльсе, то она скорее была следствием событий в Шотландии. Разумеется, имелись сепаратистские силы, выступавшие за автономию. Но они не пользовались значительным влиянием среди населения. Референдум. Прошедший в 1979 г. не принес победы его сторонника – только 20 % избирателей проголосовали за идею деволюции[120].

На неудачу в обоих случаях повлияло отсутствие в Правительстве сторонников деволюции. Консерваторы резко негативно высказывались об этом процессе, видели угрозу распада страны. Оппоненты (лейбористы, приверженцы деволюции) же находились в оппозиции.

Современный этап развития регионального сепаратизма приходится на период с начала 1990-х гг. и длится по сей день. Он характеризуется буквально всплеском деволюционных настроений. На это имеется ряд причин. Во-первых, повлияли внешние факторы: распад двухполярной системы, создание ЕС. Во-вторых, изменения внутренней политики не могли не повлиять на процессы регионального сепаратизма и деволюции. В-третьих, недовольство политикой экономической политикой консерваторов явилось причиной роста влияния националистов (SNP и Plaid Cymru).

Создание ЕС в 1992 г. Маастрихтским договором вызвало кризис среди британской элиты. Так, консерваторы крайне негативно высказывались о принципе субсидиарности, считали это вмешательством во внутреннюю политику. Националистические силы в кельтских регионах, напротив, получили поддержку на международном уровне и приобрели сторонников в регионе.

Приход к власти лейбористов в 1997 г. кардинально изменил ситуацию. Ведь они, выступая за деволюцию, стремились построить новую вертикаль власти «центр-регионы», т. к. считали, что это позволит уменьшить недовольство местного населения и договориться с региональными лидерами.

По мнению лейбористов, только гибкая система управления способна максимально эффективно справляться с проблемами. Что интересно, деволюцию предполагали распространить на все регионы Великобритании, а не только на кельтские.

В 1997 г. референдумы, прошедшие в Шотландии и Уэльсе[121], определили дальнейшее развитие Соединённого Королевства. Как известно, жители высказались большинством голосов за создание в Шотландии Парламента с наделением его налоговыми полномочиями. В Уэльсе высказались за образование Национальной Ассамблее[122].

В то же самое время процессы, происходившие в Северной Ирландии, отличались от остальных[123]. Здесь не было референдума, изменения происходили «сверху» в надежде установить мир в регионе. Многочисленные жертвы заставили стороны сложить оружие и вступить в переговоры. Соглашение Страстной Пятницы (Белфастское Соглашение) 1998 г. явилось компромиссным решение для участников конфликта, которое могло в должной степени удовлетворить интересы всего североирландского населения (модель консоциативной демократии). Согласно Акту, была создана Ассамблея Северной Ирландии, которая обладала тремя типами функций: делегируемые (transferred), сохраненные (reserved) и исключенные (excepted). Делегируемые функции (здравоохранение, окружающая среда, спорт, культура, сельское хозяйство) – Ассамблея вправе самостоятельно принимать решения. Сохраненные функции – это те, которые при необходимости могут быть переданы Ассамблее. Исключительные – исключительно те функции, которые сохранены за Парламентом Соединенного Королевства[124]. Важно заметить, что подобный шаг не разделял жителей, а стал формировать единую региональную идентичность, чего ранее не было. Большинство военизированных группировок сложили оружие в течение последующих 10-ти лет.

Наибольшие преференции получила Шотландия. Помимо законодательной самостоятельности по определенному кругу вопросов, она получила собственный исполнительный орган власти (Шотландский орган исполнительной власти), т. е. правительство, подчиненное исключительно местному Парламенту[125]. Шотландский Парламент получил самостоятельность в таких сферах как экономика, образование, сельское хозяйство, защита окружающей среды, здравоохранение, промышленность, местное самоуправление, спорт, культура, туризм, транспорт, социальные службы. Кроме этого, регион сохранил собственных представителей при Вестминстере (Министерство по делам Шотландии – Scotland Office). По принятым законам в центре законам регионалы так же стали голосовать, но это не носило обязательного характера. Однако стало влиять на отношения между сторонами, укрепило значимость Шотландии в Великобритании[126].

В Уэльсе деволюция была менее скромной, речь шла только об административной самостоятельности. Национальная Ассамблея Уэльса не имела возможности применять законы на территории региона, она получила право расширительного толкования законов, принятых Вестминстером, к особенностям региона. Она получила определенную самостоятельность только в вопросах культуры, спорта, туризма и здравоохранения.

Итак, в конце 1990-х гг. в Великобритании была запущена деволюция. Страна, несмотря на спорность суждений, перестала фактически быть унитарной. Она постепенно стала приобретать определенные черты, свойственные федеративному государству. Большинство исследователей[127] относят Великобританию к регионалистским государствам. Особенности: регионы имеют автономии, однако полномочия их не одинаковы как в федерациях. Кроме этого, представители одних регионов могут влиять на другие (пример – Западнолотианский вопрос в Великобритании[128]), а те не имеют таких возможностей.

Очередной рост сепаратистских настроений пришелся на конец 2000-х гг. И на это было несколько причин. Во-первых, экономические проблемы, которые возникли в результате кризиса 2008 г. не были решены. Во-вторых, упадком популярности лейбористов в регионах, которым умело воспользовались националистические силы. Они обвиняли Лондон во всех проблемах регионов, считали, что местные органы власти не обладают достаточной властью для решения насущных проблем. В-третьих, в результате обретения определенной самостоятельности, в регионах в 2000-е гг. формировались собственные представления о экономической и налоговой политике. По мнению местного населения, полная передача полномочий в руки региональной власти улучшит положение, исправит несправедливость.

Говоря о росте сепаратистских настроений, невозможно не упомянуть об их официальном представителей в Шотландии. Еще со времен основания в 1930-е гг. росла популярность SNP среди населения. Особенно сильно она стала укреплять свои позиции в 1980-е и 1990-е гг. А 2000-е гг, время потери популярности лейбористов, стали просто «звездным часом» партии[129].

В манифестах SNP берет обязательства по продвижению требований и запросов населения Шотландии (постоянные напоминания о требовании самостоятельности в финансовых и налоговых вопросах). Еще в 2001 г. сторонники партии отмечали, что у региона есть все возможности стать независимым государством[130]. Партия аккумулирует недовольство, направленное против Лондона, и таким образом становится лидером региона.

SNP постоянно критикуют методы управления Вестминстера, делают упор в своих программах на максимальное сокращение штата чиновников, усиление контроля населения за их деятельностью.

Именно открытая критика в адрес Уатхолла способствовала росту популярности партии и всему активному процессу деволюции вплоть до сегодняшнего дня. В 2007 г. SNP стала самой большой партией в Парламенте Шотландии с 47 из 129 мест[131]. Первым министром стал Алекс Салмонд. В 2010 г. завоевала 6 из 59 «шотландских» мест в Палате общин Великобритании[132]. В 2011 г. представители партии заняли большинство мест в местном парламенте (69 из 129 мест)[133], получили право сформировать исполнительную власть[134].