Они все-таки заблудились, прошли стороной от избушки, оставшейся незамеченной среди густых зарослей, и вышли к реке. Там уже сориентировались по оставленным спасжилетам и шлемам и нашли нужную дорогу.

У избушки еще никого не было. Пройдя мимо деревянных истуканов, они поднялись на крыльцо, и Вероника со вздохом облегчения тут же растянулась на деревянном настиле террасы. Саша с силой дернул за ручку двери, но дверь не поддалась.

— Юра! — покричал он, никто не отозвался. Саша постучал в дверь, прислушался, не дождался ответа и повернулся к остальным. — Ребята, а эти надписи на двери были до нашего ухода?

— Какие надписи? — Андрей подошел поближе.

На деревянной поверхности двери были выжжены слова. Они располагались в разных частях двери, накладывались, наползали друг на друга, некоторые глубоко прожгли поверхность, другие чуть опалили дерево, но все читались без труда. «Уходи», «Убирайся», «Прочь». Но чаще всего встречалось «Я не боюсь». Саша в раздумьях провел по линиям пальцем.

— Как так можно выжечь слова? Чем? — удивился Андрей. — Смотри, а вот крест процарапан, скорее всего ножом… Юра! — заорал он, — Юра, ты где, отзовись!

— Тут тоже что-то написано, — дрожащим голосом произнесла Вероника, — и на ступеньках, и на перилах.

Она поднялась с пола, подхватила свой рюкзак и попятилась с террасы вниз.

Везде повторялись одни и те же слова "Уходи!", "Нет", "Я не боюсь".

Саша со всей силы долбил в дверь кулаком. Андрей подошел к окну и, сложив ладони, пытался рассмотреть, что там внутри. Но сквозь тусклые пыльные стекла ничего не было видно.

— Может, он ушел в лес? — неуверенно предположила Лида.

— С такой-то ногой?

— Ну или к реке, может, вода закончилась…

Она вышла на середину поляны, сложила ладошки рупором и громко позвала Юру.

— Ауууу, идуууу, — услышали они ответный крик со стороны леса.

— Слава богу, нашёлся, — с облегчением пробормотал Саша, встретившись взглядом с Андреем.

Но вместо Юры из леса вышли Степан с Костей, а следом за ними Татьяна с Геной. Они несли оранжевый рафт, такой же плоский, как и те, которые хранились в доме. Сверху на рафте были сложены мешки.

— Вы чего кричите? — хмуро поинтересовался Степан, положив рафт на землю, — сказано же было — не шуметь!

— Юра пропал! Дверь заперта! Мы пришли, а его нет… — вразнобой начали девушки.

— Подождите! — поморщился Степан, — давайте по одному, ничего не понятно.

— Мы пришли минут десять-пятнадцать назад, — взглядом заставив замолчать девчонок, начал Саша. — Дверь в избу заперта, Юры нигде нет, на наш крик не отзывается. И дверь, и крыльцо все исписано словами, сам посмотри… Большинство слов выжжено, но есть и вырезанные ножом, раньше этих слов не было. Мы уже не знаем, что и думать…

Степан в два прыжка преодолел пространство до избушки, взлетел на крыльцо и дернул за ручку. Дверь не пошевелилась.

— Юра! — Степан забарабанил по двери, — ты здесь? Открой дверь, это мы!

Он прислушался, ожидая ответа. Не дождавшись, повернулся к остальным.

— Разбейте окно. А вы, — он кивнул девушкам, — осмотритесь здесь, ничего не поменялось? Кроме этих долбанных надписей. Сходите к реке, посмотрите, что там.

— Мы возвращались от реки, берег был пуст, и по пути никого не встретили.

Гена нашел камень, подошел к окну, но его перехватил Костя.

— Подожди, не разбивай, мы ночью замерзнем там, если придется ночевать. Я могу залезть в слуховое окно на чердаке, вот по этой ветке дерева, — он показал, — а там я спущусь вниз и открою вам дверь. Она явно закрыта изнутри засовом.

Костя подошел к дереву, ухватился за нижнюю ветку, ловко подтянулся, упёрся ногами в ствол, перехватил одной рукой за следующую ветку, легко перекинул тело выше.

— С ума сойти, — пробормотал Степан, изучая надписи, — что здесь произошло? Нас не было всего четыре часа…

Сверху раздался скрип, посыпался мусор.

— Ребята, я залез, — крикнул из приоткрытого чердачного окна Костя, — сейчас спущусь вниз и открою вам дверь.

Вскоре внутри дома раздался сильный стук, быстрые шаги, звук отодвигаемого засова. Дверь распахнулась, из дома, растолкав столпившихся у прохода, выбежал Костя. Зажимая рот рукой, он сбежал по ступенькам и согнулся пополам в рвотных позывах.

Андрей с удивлением посмотрел на него, переступил через порог, и тут же выбежал наружу, задохнувшись от нестерпимого смрада. Отдышавшись, он локтем закрыл себе нос, и, стараясь дышать ртом, вошел внутрь. Было темно, и поначалу он ничего не увидел, лишь непонятный гул раздавался в помещении, напоминая звук какого-то двигателя. Потом глаза привыкли к сумраку, и он рассмотрел посередине комнаты, там, где раньше был очаг с котлом, темный предмет, свисающий с балки. Продолговатый, вытянутый книзу, он напоминал кокон гигантского насекомого. Сначала Андрею показалось, что висевшее веретено двигается, но потом понял, что шевелится масса, облепившая кокон.

— Помоги его снять, — сдавленным голосом попросил Степан. Он поднял табурет и поставил ближе к очагу, почти вплотную к кокону.

— А что это? — Андрей взял второй стул, — и, матерь божья, почему так воняет…

Степан оглянулся на него с непонятным выражением лица. Над его головой с громким гудением пролетела толстая зелёная муха. Андрей проследил взглядом за мухой, увидел у окончания раскачивающегося кокона яркие кроссовки, и вдруг понял, что это, вернее, кто это висит над потухшим очагом. Он округлил рот и испугано посмотрел на Степана.

— Помоги его снять, — устало повторил тот.

Андрей встал на табурет, дрожащими руками взялся за кожаный ремень и по команде подтянул его вверх, пытаясь снять с крюка. Руки дрожали, пот градом катился по лицу, желудок сводило спазмом. Жирные мухи поднялись с висевшего тела и с негодующим жужжанием летали рядом. Он с отвращением отплёвывался от них. Со второго раза им удалось снять петлю с крюка, но тело не удержали, и оно с шумом упало вниз.

Андрей слез со стула, сел на него спиной к очагу и краем футболки вытер лицо.

— Как его выносить будем? — спросил Саша. Он тоже тяжело дышал и вытирал мокрый лоб рукавом.

— На рафте, —