человека с жабьей мордой. Он сидел на корточках, запрокинув голову вверх и сложив на коленях перепончатые лапы. Вторая скульптура, побольше, изображала человека, стоявшего с протянутой вверх рукой. Фигура была закутана в ткань, напоминавшую греческую тогу. Неведомый умелец мастерски вырезал мельчайшие складки на ткани, узорчатую окантовку, ремни на сандалиях, выглядывавших в прорези одеяния. Но лица у скульптуры не было. Вместо лица лишь небрежно обработанная древесина. То ли скульптуру не успели закончить, то ли такова была задумка автора.

Третья скульптура, самая большая, изображала получеловека-полуосла. Он стоял на тонких ножках, заканчивающихся раздвоенными копытами, на голове виднелись небольшие рожки. Из-под нависших бровей выглядывали маленькие глазки, губы искажала насмешливая улыбка, обнажая огромные зубы. Одной рукой он опирался на трость, вторую заложил за спину.

— Какие-то они… странные… — Саша обошел скульптуры вокруг. — Для детишек, что ли сделали…

— Какие тут детишки… У меня от них мурашки по коже, — Гена передернул плечами.

— У меня такое чувство, что я их раньше уже видела, — медленно сказала Лида, — а может, они мне снились…

Она протянула руку к безликому, но не дотронулась, замерла в сантиметре от грубо обработанной древесины. Повернулась и молча пошла назад.

Бросив последний взгляд на странные скульптуры, Андрей пошел к дому. Все уже были внутри, только Паша и Степан стояли на террасе, облокотившись на перила, курили и о чём-то разговаривали. Увидев подходящих парней, они замолчали.

— Я вообще не курю… Но что-то захотелось, дай сигаретку? — попросил Гена у Степана и протянул к нему руку.

— Не дам, — спокойно ответил Степан.

Гена растеряно замер. Андрей с Сашей переглянулись, но ничего не сказали. Лида тенью прошмыгнула внутрь. Гена усмехнулся, опустил руку и вошел в дом.

— Заходите все в дом, сейчас завтракать будем, — сказала появившаяся в дверном проеме Вероника.

Андрей поднялся по ступенькам, вошел в помещение и с любопытством огляделся.

Поначалу, в полутьме, он ничего не увидел, но потом глаза привыкли, и Андрей разглядел большой, сложенный из камней, очаг посредине комнаты. Над очагом висел массивный котел на металлической цепи, свисавшей с балки. Большой стол рядом с окном, у стола — высокий деревяный сундук, широкие лавки у стен. Андрей прошел вглубь и увидел двухярусную конструкцию, которая, видимо служила местом для сна. Широкие нары застелены сухой травой, у изголовья лежали изогнутые твердые подголовники, сделанные из дерева. В глубине угадывалась узкая лестница, ведущая вверх. Он подошел поближе, поднялся на несколько ступенек и рукой дотянулся до люка, ведущего наверх. Толкнул, сам не понимая зачем, но тяжелая крышка даже не пошевелилась. Он спустился и, отряхивая руки, вернулся ко всем.

Внутри дом казался больше, чем снаружи. Вся группа свободно разместилась в помещении. На лавках разложили рюкзаки, гермомешки и свернутые остатки рафтов. Тут же поставили четыре уцелевших весла. Юра сидел на скамье у окна, вытянув больную ногу. Сергей вместе с Костей пытались открыть сундук. Заинтересовавшись, Андрей подошел поближе и встал за их спинами.

По высоте сундук почти сравнялся со столешницей. Он был сделан из дерева, углы оббиты кожаными вставками с заклёпками, кожаные же ремни опоясывали его по бокам. По середине крышки проходила широкая металлическая полоса, соединяющаяся с такой же полосой на передней стенке сундука запорной петлей. В петлю, по всей видимости предназначенной для навесного замка, был вбит толстый деревянный кол, намертво закупорив отверстие.

Костя двумя руками взял за кол, подергал.

— Я где-то читал, что такой запор надежнее замка.

— Да ну… — усомнился Андрей.

— Берут деревянный кол, высушивают, вбивают в петли, а потом поливают водой. Кол разбухает, так просто не вытащишь. Конечно, его можно разбить топором, но и дужку замка тоже топором снести можно. Тут смысл в том, что ключ от замка можно выкрасть, подделать, и тогда сундук можно будет отпереть относительно бесшумно. А вот такой запор в тихую не снесешь… полдома сбежится.

— Некому сбегаться. Глупое решение.

— Слушай, чего ты пристал. Может, у людей навесного замка не было. Закрыли тем, что было под рукой.

— Спрашивается — зачем… Что такого ценного можно хранить в сундуке посреди безлюдного леса?

— Затем, чтобы всякие туристы тут не лазили. Мало того, что вторглись в чужой дом, так еще и в хозяйских вещах копаемся.

Андрей пожал плечами, отошел от них и направился к Саше, сидящему на лавке рядом с Лидой. Вероника какой-то тряпкой вытирала столешницу. Таня доставала из мешка пакеты с продуктами и придирчиво их рассматривала. Некоторые засовывала назад в мешок, часть складывала на стол.

— Мальчики, ну сколько можно… — заныла Вероника, — ну есть же хочется.

Она вышла на крыльцо и закричала:

— Мы едим, кто не придёт, тот сам виноват, мы съедим и его порцию.

— Не темно тут? — Степан вошел в комнату, подошел к столу и с досадой произнес: — Я же сказал, всё не доставайте, на три части нужно разделить…

— Ну тогда сам бери и дели, — Таня бросила пакет на стол и отошла от стола.

Степан вздёрнул брови вверх, проводил ее долгим взглядом, но ничего не сказал, вздохнул и раскрыл сверток. Достал небольшие треугольные коробочки.

— Сегодня на завтрак только сэндвичи, по одному на человека. Принимайте.

— А они не испортились? — Лида опасливо повертела в руках пластмассовый треугольник.

— Не должны, — пожал плечами Степан, — там хлеб, сыр, курица и зелень.

Он вскрыл упаковку, достал один сэндвич, осторожно понюхал, кивнул что всё в порядке, и откусил большой кусок. Все с облегчением последовали за ним. Остальные пакеты Степан спрятал назад в мешок.

Андрей только сейчас почувствовал насколько он голоден. Взял треугольник, отошел к стенке, сел на лавку рядом с Сашей и с удовольствием съел свою порцию. Потряс упаковку, надеясь, что там остались какие-то крошки, и с сожалением подумал, что съел бы еще три таких. Достал свою бутылку с водой, запил еду.

— Что будем делать дальше? — Геннадий аккуратно вытер пальцы платком, и указательным пальцем поправил очки.

Все как по команде повернули свои головы к Степану. Тот достал сигарету, покрутил ее в пальцах, помял, но зажигать не стал.

— Мы тут с Павлом обсудили…