— Знаете, а я ведь не обязана вам отвечать. Вы просили помочь — я помогаю. На этом все, — поднялась я из-за стола, выкладывая монеты за поздний ужин.

— То есть не скажете? — усмехнулся Себастьян, оставляя на столе горку монет вдвое больше моей.

— Секрет фирмы, — весело кивнула я. — Так что? Поможете с котлом?

Когда мы вошли в комнату вместе с герцогом де Зентье, Тучка как раз доедал последние яблоки из корзины, но при виде нас жевать резко перестал. Морда его вытянулась от удивления, а пасть открылась.

— Это что это такое? — спросил он с укором. — Никак мириться собралась! Женщины! Сами не знают, чего хотят!

Его бурчание я напрочь проигнорировала, хотя к басу, что слышался мне, все еще привыкала. В комнате уже проветрилось, так что дышать можно было свободно. Правда, некий зловонный аромат из котла все же исходил. Себастьян поморщился, но содержимое в бочку перелил.

— Я могу забрать бочку к себе, — видимо, сжалился надо мной мужчина.

— Не стоит, — ответила я, и мы оба замолчали. Не молчал только аух. Он хрустел проклятыми яблоками. — Вам, наверное, уже спать пора.

— Я не устал, — нагло улыбнулся герцог одним уголком губ.

— Зато я устала, — прошла я к двери, уверенно распахивая ее. — Доброй ночи, герцог де Зентье.

— Доброй ночи, госпожа Сайра, — после паузы попрощался Себастьян, но нехорошие мысли витали в воздухе даже после того, как я заперла за мужчиной дверь.

— М-да-а-а… — протянул Тучка, выражая наше общее мнение.

Спать этой ночью я так и не легла.

До самого утра я размышляла над тем, что делать дальше. Не понравилось мне, вот совсем не понравилось выражение лица Себастьяна, когда мы с ним вчера разговаривали. Паникер во мне отчаянно призывал к бегству, потому что под замок я возвращаться категорически отказывалась.

Хватит! Действительно хватит слепо следовать за мужчинами, отдавая им в распоряжение свою жизнь. Честно говоря, я уже и не помнила, как это — быть самостоятельной. За несколько месяцев я так привыкла к Роме, к тому, что считала заботой, что и от герцога де Зентье неосознанно ждала того же контроля моей жизни, а теперь вкус свободы пьянил.

Постепенно я возвращала себе ту себя, которая точно знала, чего хочет и что будет делать, не завися от чьего-то мнения. Мне нравилось. Нравилось снова чувствовать себя человеком, хоть и в теле феи в этом странном сумасшедшем мире.

— Что? Бежим? — правильно понял мой настрой аух, видя, как я закидываю вещи в сумку. Уменьшенный в размере котел я тоже себе присвоила. Смешно зевнув в лапку, он перевел свой взгляд за окно, где занимался рассвет. — А как же феи и возмездие?

— Обойдемся без их подсказок, — пробурчала я, присаживаясь за стол, чтобы оставить послание. — Думается мне, что феи не только здесь наследили, так что найдем.

— Молодец! Моя девочка! Ну их к лешему, всех этих герцогов. Нам с тобой сейчас влюбляться никак нельзя. Еще учиться и учиться…

И нет, я не собиралась писать о том, что уезжаю или как-то оправдываться. Мое послание касалось исключительно бочки, а точнее ее содержимого. Отвар, если верить ауху, вытянет магию из восставших мертвецов, но для того, чтобы все прошло хорошо, сначала их нужно было как-то обезболить. Об этом и писала. Раз меня не будет, то способ обезболить бедолаг они должны придумать сами.

— Пойдем, — кивнула я, поднимаясь из-за стола, и Тучка мигом проскакал по полу, запрыгивая мне на плащ.

Дверь открывала уверенно, ни капли не сомневаясь в своем решении. Вот оставлю записку через хозяина постоялого двора — и в путь, но в мои планы снова вмешался герцог де Зентье. Я чуть не столкнулась с ним в дверях, тогда как мужчина стоял с занесенной для удара рукой. Никак стучать собирался.

— Вы уже встали? Отлично. Я заказал нам завтрак, — произнес Себастьян, пропуская меня вперед.

— М-да… Вчера надо было линять, — прошептал аух мне на ухо и юркнул под плащ. — Чувствую, что это надолго. Если что, я спать.

— Вы останавливались здесь? — уточнила я, спускаясь по ступенькам.

— Пришлось. Здесь гораздо спокойнее, чем в академии. А вы… Путешествуете одна?

— Приходится. Я же говорила, на меня и моих людей напали в дороге.

— И вам совсем не страшно?

— Путешествовать? Это интересно. Каждый день что-нибудь новое.

На этом наша беседа ненадолго угасла. Завтрак уже стоял на столе, когда мы спустились, так что, не теряя времени, я к нему приступила. Пока ела кашу со свежими булочками, размышляла над тем, как незаметно скрыться от герцога, но оставлять меня одну он явно не желал.

Безотлагательно поднявшись за бочкой, повел через город в академию. Утро встретило нас ярким солнцем и свежестью, ароматами сдобы и спешащими по своим делам горожанами. Пожалуй, я бы запросто могла здесь жить, если бы не одно но…

— О чем думаете, госпожа Сайра?

— О том, не тяжело ли вам тащить бочку. Может, извозчика поймаем? — покосилась я на мужчину.

— Беспокоитесь обо мне? Приятно, — улыбнулся Себастьян.

— Не льстите себе. Я за отвар переживаю.

Ускорив шаг, я попыталась увеличить расстояние между нами, но герцог легко догнал меня. Шел как ни в чем не бывало, а к его губам так и приклеилась странная усмешка. Снисходительная, я бы сказала, но что я знала о герцоге де Зентье?

Так в каком-то уютном молчании мы и дошли до академии, где нас уже ждал мастер. При свете солнца идти на кладбище было совсем не страшно. Даже вчерашний лес мне показался красивым, живым, а вот вчерашние мертвецы наоборот. В свете костра они выглядели не так ужасно.

— Мама… — прошептала я, глядя на серые лица и живописные внутренности.

— Поздно без чувств-то падать, госпожа специалист, — усмехнулся старик половинкой рта. — Шо делать-то нам?

— По своим местам ложитесь, — придушенно пискнула я, неимоверно злясь на потешающихся мужчин.

Мастер и герцог стояли в двух шагах от меня и откровенно смеялись над моей реакцией. Даже Сент, вызвавшийся в помощники, улыбался.

— А вы, пожалуйста, пока не подходите, — обратилась я к шутникам. Не хватало еще, чтобы они увидели, как я пыльцой пользоваться буду.

— Колдовать будете? — поинтересовался герцог.

— Не без этого, — важно кивнула я, направляясь к могилам.

Я останавливалась у каждой ямы. Осторожно приседала на корточки и посыпала живых мертвецов чуть зеленоватой пыльцой. Опадая, блестки неизменно впитывались в их тела и кости. Лица разглаживались, становились умиротворенными. Я догадывалась, что они испытывали боль от этого подобия жизни, и, к сожалению, нашла подтверждение своим мыслям.