наделен только А. После нескольких заходов по этому замкну- тому кругу мне стало ясно, что обещанное вознаграждение — воздушный замок. Полный провал моих попыток заложить финансовую основу для последующих изобретений принес еще одно разочарование. И когда г-н Бачелор настоял на моем отъезде в Америку, полагая, что там я смогу заняться усовершенствованием машин Эдисона, я решил попытать счастья на этой Земле Блестящих Возможностей. Но шанс едва не был упущен. Я освободился от своего скромного имущества, оплатил железнодорожный билет и оказался на вокзале в то самое время, когда поезд уже отходил. И тут меня осенило, что я расстаюсь с моими деньгами и билетами. Что было делать? Геркулес имел много времени для обдумывания, а я вынужден был решать, пока бежал рядом с поездом и противоречивые мысли искрились в моем мозгу, подобно разрядам конденсатора. В последний момент решительность, подкрепленная сноровкой, преодолела все трудности, и после прохождения обычных процедур, тривиальных и в той же степени малоприятных, я сумел погрузиться на корабль, отплывавший в Нью-Йорк. С собой я вез остатки имущества, несколько моих стихотворений и статей, пачку листов с вычислениями не берущегося интеграла и с эскизами моего летательного аппарата. Большую часть этого морского путешествия я провел на корме, выжидая, не представится ли мне возможность спасти кого-нибудь от гибели в морской пучине, и не помышляя при этом об опасности. Позже, немного впитав в себя американского практицизма, я каждый раз вздрагивал, вспоминая об этом, и изумлялся своему былому безрассудству. Встреча с Эдисоном стала памятным событием в моей жизни. Я был поражен тем, сколь многого достиг этот удивительный человек, не имея изначальной поддержки и научной подготовки. Я выучил дюжину языков, серьезно занимался литературой и искусством и лучшие свои годы провел в библиотеках, читая подряд все, что попадало мне под руку, от «Принципов» Ньютона до романов Поль де Кока, и мне стало казаться, что большая часть жизни была потрачена зря. Но понадобилось не так уж много времени, чтобы я понял, что это было лучшее, что я мог сделать тогда. За несколько недель я завоевал доверие Эдисона, и вот как это произошло. На пароходе «Орегон», самом быстроходном из пассажирских в то время, оба осветительных генератора вышли из строя, и выход судна в море отложили. А так как надпалубные конструкции монтировались уже после установки генераторов, извлечь их из машинного отделения не представлялось возможным. Возникла неприятная ситуация, и Эдисон был весьма раздражен. Вечером, захватив необходимые инструменты, я отправился на судно, где провел всю ночь. Динамо-машины находились в плачевном состоянии — с несколькими разрывами и короткими замыканиями, но с помощью команды я успешно справился с задачей и привел генераторы в порядок. В пять часов утра, направляясь по Пятой авеню в мастерскую, я встретил Эдисона с Бачелором, возвращавшихся домой вместе с небольшой компанией. «Вот наш разгуливающий по ночам парижанин», — сказал он. Когда я сообщил ему, что возвращаюсь с «Орегона» и отремонтировал обе машины, он молча взглянул на меня и пошел дальше, не проронив ни слова Но когда он отошел на некоторое расстояние, я услышал его реплику: «Бачелор, этот парень — хороший человек». После этого случая я получил полную свободу в работе. Почти год мой рабочий день начинался в 10.30 утра и заканчивался в 5 часов утра следующего дня без единого пропуска. Эдисон сказал мне: «У меня было много трудолюбивых помощников, но вы превзошли всех».

В течение этого периода я спроектировал двадцать четыре различных типов обычных машин с короткими сердечниками и стандартной конфигурацией, которыми заменял старые машины. Управляющий пообещал мне пятьдесят тысяч долларов после завершения этой работы, но слова его обернулись злой шуткой. Это был очень болезненный удар, и я отказался от должности. Сразу после этого несколько человек обратились ко мне с заманчивым предложением о создании компании по проектированию дуговых ламп под моим именем, и я принял это предложение. Теперь, наконец, появилась возможность заняться двигателем, но, когда я сообщил об этом своим новым компаньонам, они сказали: «Нет, мы хотим дуговую лампу. И не к чему нам этот ваш переменный ток». В 1886 году разработка моей системы дугового освещения была завершена и принята для промышленного и муниципального освещения. Я был свободен, но все, чем я владел, ограничивалось украшенным великолепным тиснением сертификатом на акции гипотетической ценности. Затем последовал период борьбы в новой обстановке, и я оказался не готов к этому. Но все-таки в конце концов судьба меня вознаградила: в апреле 1887 года была создана Электрическая компания ТЕСЛА с лабораторией и необходимым оборудованием. Двигатели, которые я там изготовлял, были точно такими, какими они мне виделись в воображении. Я не пытался улучшить их конструкцию и собирал в том виде, в каком их себе представлял, но работали двигатели всегда так, как я того и ожидал. В начале 1888 года была достигнута договоренность с компанией Вестингауз о крупном заказе на производство двигателей. Однако предстояло преодолеть большие трудности. Моя система основывалась на использовании низкочастотных токов, а эксперты компании использовали частоту 133 герц, рассчитывая на получение преимуществ при трансформации напряжения. Они не хотели отказываться от своих типовых моделей, и мне пришлось сконцентрироваться над внесением изменений в конструкцию двигателя в соответствии с этими требованиями. Возникла еще одна настоятельная потребность — создание двигателя, способного эффективно работать на этой частоте в двухпроводной системе, но осуществить это оказалось непросто. Однако на исходе 1889 года необходимость в сотрудничестве со мной в Питсбурге была исчерпана, и я вернулся в Нью-Йорк и возобновил опыты в лаборатории на Гранд-стрит, где сразу же занялся конструированием высокочастотных машин. Проблемы конструирования в этой неисследованной области были новыми и довольно необычными, так что мне пришлось  столкнуться со многими трудностями. Я отказался от индукционной катушки, опасаясь, что она, возможно, не будет давать на выходе идеальные синусоидальные колебания, столь важные для резонанса. Не будь этого препятствия, мне удалось бы сэкономить массу времени для других дел. Еще одна проблема, возникшая при создании высокочастотного генератора переменного тока, состояла в нестабильности частоты, что грозило значительным ограничением его применения. Уже во время демонстрационных опытов в Американском обществе инженеров-электриков я обратил внимание на то, что резонанс несколько раз исчезал, и генератор приходилось поднастраивать, но в то время я еще не знал того, что обнаружу гораздо позднее, — способа управления генератором такого типа при постоянстве частоты, допускающем отклонение на малую долю одного оборота